Такой вот набор навыков следовало продемонстрировать любому человеку, возомнившего себя мужчиной. Вечером в пещеры заходил ещё юнец, а уж под утро на свет показывался муж, с официально расширенным пакетом прав и полномочий.

И вот, в один прекрасный зимний день старший брат Неса готовился к своему ответственному испытанию. Гордость отца не знала предела. Вечером вся деревня проводила юношу к подножию скал, глава семейства ободряюще похлопал Золона по плечу и тот уверенно зашагал в сторону сияющего блеклым желтоватым свечением входа в пещеры. Вскоре статная фигура старшего сына кожевника скрылась из виду. А наутро не появилась обратно. Тело нашли быстро. Растерзанный труп Золона обнаружился в одном из приисков. Никто не смог определить, что за твари напали на молодого человека. Но разве это могло хоть как-то утешить смертную тоску его родных. В семью кожевника пришло горе.

Спустя год настал черёд второго сына, Силина, отправиться на испытание. В тот вечер брат Неса был хмур и решителен. Отец с матерью заметно волновались. За время, прошедшее со дня гибели старшего сына кожевника, в пещерах больше не случалось несчастных случаев. Никто из молодых людей, проходивших испытание, не замечал ничего странного или настораживающего. Несмотря на это, в семье Неса ночью никто так и не смог сомкнуть глаз. Утром Силин тоже не вернулся. Отец первым, никого не дожидаясь, ринулся на поиски. Спустя час на руках он выносил тело своего сына и рыдал как ребёнок. Силин попал под завал там, где ещё вчера всё казалось незыблемым. И снова в дом кожевника пришло горе.

Ещё через год отец и мать с рыданиями, буквально на коленях отговаривали третьего сына, Амоса, от испытания совершеннолетия. Гордый северянин даже слушать ничего не хотел. Амос предпочёл разделить судьбу своих братьев, нежели прожить всю жизнь в позоре. И он её разделил. Последнего из братьев Неса нашли у диких людей. В их схватке с враждебным племенем Амос вступился за союзников и получил серьёзное ранение. Когда северяне в поисках своего земляка пришли на стоянку подземных жителей, третий сын кожевника уже отправился в Вырай, к дедам и братьям.

Это был последний удар для отца Неса. Немолодой уже мужчина полностью лишился смысла жизни. Все, кого он пестовал, кем гордился, в кого верил, были мертвы. Он угрюмой тенью бродил по селу, по дому, никак не мог найти себе места. А иногда часами задумчиво смотрел в одну точку. Бывали моменты, когда осунувшийся мужчина внезапно спохватывался и горько шептал одно лишь слово: "проклятие". Он перестал общаться с людьми, забросил ремесло. Почти не спал, ел изредка. Смышлёный Нес интуитивно старался не попадаться отцу на глаза, не раздражать его своим хлипким, неуверенным видом. Да, куда уж ему до братьев.

Когда младшему сыну кожевника стукнуло семнадцать, он молча собрал в мешочек свои нехитрые инструменты для ювелирного дела и вечером тихонько выскользнул на улицу. Никто и не заметил, даже мать. Наверное, все попросту забыли…

Пока Нес рассказывал, путники протопали уже немалое расстояние по заковыристым лабиринтам подземелий. Сашка старался запоминать дорогу, делал сюрикеном едва заметные насечки на стенах и обратил внимание, что иногда они умудрялись проходить в одном и том же месте по нескольку раз. Соответственно, маршрут постоянно приходилось корректировать, да ещё и за двоих следить в оба по сторонам. Заливающийся рассказом Нес, казалось, чувствовал себя первым кроликом в Австралии, у которых на зелёном континенте не нашлось естественных врагов.

— Ну ладно, — сказал Шаман, когда грустная история, наконец, закончилась. — Ушёл — понятно. Чтоб не упасть в глазах отца. Зачем тогда поплёлся бороздить запретные глубины?

— В том то и дело! — Нес так обрадовался неожиданному вниманию молчаливого собеседника, что начал увлечённо подпрыгивать при ходьбе. — Представь, даже если я успел бы сделать всё за ночь — какой насмешкой это выглядело бы в глазах отца.