— Аварию устроил Вадим. Это он нахимичил что-то с машиной.

— Я так и думал. А потом вы иссушили ее в Море забвения?

— Да. Но поверь мне, там уже почти нечего было иссушать. Еххи схватила эту призрачную субстанцию за шею и швырнула в Бездонную лужу.

— Жестко, — Олег поморщился, — из нее даже иномирцы не всегда могут выбраться. Самая глубокая яма — источник пиявок.

— Еххи никогда никого не прощает.

— И правильно делает. Если бы она была бесхребетной белой ведьмой, то уже гнила бы на кладбище. Зато теперь она разобралась со всеми своими врагами и заслужила уважение и страх всех магов Москвы.

— В общем, мы стараемся придерживаться официальной версии, — напомнил я.

— Конечно, Серега. Конечно. Я прекрасно понимаю, что ты будешь моим палачом, если я брякну об этом кому-либо, но подумай сам. Кто мне поверит? Я же предатель.

— Тоже верно, — согласился я.

— Мне, кстати, понравилось как ты там выступил. У Зиночки. Когда ты сунул руку в карман, эти курочки закудохтали и подскочили. Они думали, что ты достанешь ствол и начнешь шмалять их одну за другой.

— Честно, я даже не думал об этом. У меня там визитки лежали. Пистолет я оставил дома.

— Но все равно получилось весьма эффектно. Старушки аж оживились. Ты должен их понимать. Они пережили девяностые в не лучшие свои годы. Тут же вообще кошмар творился. Трупы находили каждый день, пока шел передел.

— Угу. Недаром даже сериал сняли — «Бандитский Петербург».

— Я его не смотрел. Как-то стараюсь не умножать дерьмовые ощущения от реала, — признался Олег, — мне всего этого беспредела хватило в свое время, а дрочить на него, смотря сериалы, или ностальгировать — увольте. Дерьмовое было время, как ни крути. Сокрушаться по тем временам могут либо дегенераты, либо подонки.

— Ты слишком категоричен, — заметил я, — просто забей. Зачем тебе помнить все это?

— Ты уже не застал, да?

— Да, проскочил, к счастью. Максимум, что застал — это гопников и вопросы «Ты с какого района?». До взрослых разборок с автоматами не успел дорасти, но вот брат друга застал.

— И как?

— Он пытался тогда замутить с братками бизнес по добыче никеля на местном шлакоотвале, — ответил я, — поднялся очень быстро. Начал строить коттедж, аж в три этажа. А потом его на улице Сорокина ребята из «Калашей» положили, прямо на светофоре. Восемьдесят пять пуль в «Волге» насчитали. Он как раз хотел купил себе бронированный «Гелик», но не успел. Но жил хорошо. Бабы сочные, реки казахстанской водки, цепи золотые, братва ровная.

— Только вот недолго, — хмыкнул Олег, — а поделился бы вовремя с кем надо, сейчас бы депутатом был.

— Не без этого, — согласился я, — коттедж его, кстати, так и стоит на въезде в город. Пустой.

— Памятник эпохи, не иначе. И скольких их таких? Тысячи.

— Зато надгробие шикарное вышло. Он в полный рост на фоне «Гелика». Целиком машину слепили.

— В надежде, что хоть там, в загробном мире он его получит, — Олег рассмеялся, — вот же дикий у нас народ, да, Серег? Словно египтяне. Ладно хоть баб его вместе с ним не похоронили, да братков до кучи. А то вдруг ему там одному скучно будет?

Мы дошли до портала посреди канала, и в этот раз я сиганул без какого-либо страха. Бывали, знаем. Чего тут стрематься? Другая сторона Питера приняла нас, и я взмыл высоко вверх.