– Не отпущу, – слышу тихий шёпот. – Даже не проси.

Сообразить, что сказать в ответ, я не успеваю. Жаркие губы обрушиваются на мои. Требовательные, настойчивые, несдержанные настолько, что сил что-то сделать, оттолкнуть наглеющего мужчину не остаётся. Словно сухие веточки вспыхивают и исчезают в разгоревшемся пожаре все мои сомнения, предположения о том кто он, домыслы о мотивах его поступков. Медленно плавится, постепенно испаряясь, желание прекратить это безумие. Остаётся только обжигающий ненасытный огонь, который не оставляет времени на раздумье и не даёт шанса на спасение.

Я даже не сразу понимаю, что мне катастрофически не хватает воздуха, потому что с каждой секундой Борис всё сильнее сжимает руки. Ой-ой! Он меня или раздавит, или сломает рёбра, как минимум. Остаётся только жалобно пискнуть.

Помогает. Шатен наконец отрывается от моих губ и чуть ослабляет объятия, но всё равно продолжает прижимать к себе. Смотрит, недоумевая.

– Вы меня задушите, – нормально дышу, наконец.

На лице мелькает понимание.

– Прости, – извиняется, разжимая руки и давая мне ещё немного свободного пространства. – Кажется, я немного перестал себя контролировать.

Это называется "немного"? Только ресницами хлопаю.

– Очень трудно сдерживаться, когда ты рядом, – пробегает по лицу, невероятно ласковый взгляд, пальцы мягко проводят по щеке. – Просто наваждение какое-то!

– Борис, – чувствую, как разум, осторожно прощупывая почву, возвращается на законное место. – Это неправильно. Если вы не человек, то пос…

Продолжить рассуждения мне не позволяют, весьма оперативно лишая возможности говорить. Однако теперь его прикосновения кардинально иные – мягкие, нежные, и у меня в мозгах быстро отключается всё, что есть думающее. Весьма быстро я перестаю воспринимать происходящее вокруг. Все переживания снова куда-то сгинули. Всё окружающее совершенно перестаёт волновать. Чувствую только его. Его руки и его губы. Голова кружится. Я с трудом возвращаюсь к реальности, когда Борис перестаёт экспериментировать.

– Разве я так сильно отличаюсь от обычного человека? – серьёзный такой вопросик прямо в губы.

– Не знаю, – теряюсь совершенно. – Вроде не очень.

– Не очень! – повторяет с лёгким смешком, снова прижимая к себе. Тёплые губы осторожно обхватывают мочку уха, зубы слегка прикусывают. Не больно, но ощутимо так. Едва заметно вздрагиваю. Чего это он?

Хватка ослабла. Отстраняется, наконец. Смотрит мне в глаза и улыбается, паршивец.

Вроде ничего страшного. Расслабляюсь и дотрагиваюсь пальцем до уха.

– Это что было? – решаю прояснить назначение непонятной манипуляции.

Заходится тихим смехом.

– Глупенькая ты ещё, Вероника! – едва понимаю, что он пытается сказать. – Глупенькая и наивная.

Фыркаю в ответ и подныриваю ему под руку, чтобы сбежать. Ну да, ну да. Как лезть ко мне с поцелуями, так я вполне взрослая и здравомыслящая. А как объяснить свои поступки, так сразу маленькая и глупенькая!

– Не злись, – возвращает меня на место несносный тип. – Я больше никуда тебя не отпущу! Теперь ты от меня не сбежишь.

Ах, так вот в чём дело! Это он таким способом попытался доказать мне, что от людей совсем не отличается? Ну, поня-я-ятно.

Поднимаю голову, чтобы высказать ему своё "фи" и не успеваю. Вернее, успеваю только рот открыть, как он тут же наклоняется, прижимается к моим губам и снова крепко меня стискивает.