Это смотрелось так, будто сражались сами звезды, и Морланиат был просто заворожен этим зрелищем разрушения.

Корабли эльдаров, мерцая голополями, возникали ниоткуда, подобно призракам, и, дав залп по противнику, вновь исчезали в пустоту, заполненную звездами. Пустотные щиты Имперских кораблей покрывались синими и лиловыми вспышками, испуская заряды энергии, чтобы переправить удары эльдаров в варп.

При всем мастерстве экипажей и быстроте эльдарских кораблей, люди неотвратимо приближались к Алайтоку, выпуская все новые волны торпед и эскадрильи штурмовиков. В их кильватере дрейфовали горящие корпуса судов, и имперских, и эльдарских, от которых по спирали медленно расплывались в пространстве обломки. Казалось, люди настроены самым решительным образом, направляясь прямо на Алайток подобно бронированным кометам, пробиваясь сквозь флот мира-корабля, невзирая на причиняемый им ущерб. Морланиат не мог не восхититься целеустремленностью людей, сколь бы ошибочной она ни была. Слепая вера в немощного Императора придавала им усердия, которое перевешивало всю логику и восприимчивость.

Что-то огромное угрожающе нависло над куполом, вдоль борта открылись десятки бронированных люков, и корабль ощетинился орудийными батареями. Крейсер накрыла волна заградительного огня, и его щиты покрылись рябью, рассеивая взрывы. Его нос расцвел букетом оранжевых вспышек, и через несколько мгновений к Алайтоку с ревом устремились торпеды, которые разделились на сотни небольших ракет перед тем, как врезаться в мир-корабль.

Морланиат ощутил сотрясение от этого удара — не плотью, но разумом: Бесконечный круговорот пронизала судорога боли. Очередные залпы орудийных батарей крейсера загрохотали по энергетическим щитам, защищавшим купола Алайтока. На этот раз земля затряслась — так близко легли удары плазмы и ракет. Артобстрел продолжался некоторое время, и затем все смолкло, вспышки лазерных и артиллерийских выстрелов сменили крошечные огоньки двигателей штурмовых кораблей.

Люди высылали свои штурмовые отряды.

— Башню Восходящих Грез атакуют, — голос Архатхайна прорвался сквозь транс Морланиата. — Готовьтесь дать отпор по моей команде.

Экзарх дал знак своим воинам взобраться на «Волновую Змею». Когда они побежали по пандусу сзади транспорта, он увидел, что исчезли из виду Варповые Пауки, а Сверкающие Копья завели двигатели своих гравициклов и умчались прочь между деревьями из призрачной кости.

Морланиат пристроился в тыльной части «Волновой Змеи», и пандус поднялся, закрыв их внутри. Двигатели над ним тихо завыли, и башенка опустилась внутрь корпуса — пилот подготовил транспорт к отправлению.

Жалящие Скорпионы ожидали приказов автарха, и одно мгновение за другим медленно уходили в прошлое. Архулеш в предвкушении ерзал на месте, сжимая пальцы на рукоятке цепного меча. Элиссанадрин сжалась рядом с Морланиатом, положив руки на колени и склонив голову в полной сосредоточенности. Бехарет, как всегда, оставался безмолвным, уставившись на Морланиата. Экзарх смотрел на него, раздумывая о том, что творится в голове бывшего инкуба. Может, он, спутав Морланиата с Корландрилем, думает, что между ними существует некая связь? А может, он размышляет над своей судьбой, теперь, когда Кенайнат уже не может его защитить? У Морланиата были собственные вопросы, на которые сможет ответить только время. Изменился ли Бехарет на самом деле? Он много раз сражался как воин Смертельной Тени, но захочет ли он отдать свою жизнь за Алайток, который стал его домом? Можно ли будет доверять ему в бою, если покажется, что Алайток уступает?

— Люди прорвались на нижние уровни Башни Восходящих Грез, — объявил Архатхайн. — Отправляйтесь туда, чтобы сдержать их. Не старайтесь сделать невозможное.