— Ты ревнуешь! Когда-то я сходил по тебе с ума, и теперь тебе невыносима даже мысль о том, что я могу жить своей жизнью вне твоей тени. Может, дело в Элиссанадрин? Ты полагаешь, что у меня возникли чувства к другой, и внезапно ощущаешь, что ты не единственная в моих чувствах.

— Я и понятия не имела, что у тебя новый предмет желаний. Я рада. Я предпочла бы, чтобы ты поискал еще чьего-то общества, поскольку больше не являешься желанным гостем в моем.

— Это было ошибкой. Ты не стоишь ни того горя, которое приносишь, ни времени, которое поглощаешь.

Тирианна разрыдалась, закрыв лицо руками. Это было душераздирающее зрелище, очевидная попытка добиться сочувствия и внимания. Корландриль больше не желал, чтобы Тирианна манипулировала им. Не прощаясь, он отодвинул цветущие ветки и ушел.

После размолвки с Тирианной Корландриль попытался выкинуть этот эпизод из головы, занявшись скульптурой. С этой целью он вернулся в свои апартаменты, но никак не мог взяться за дело, расхаживая по квартире, уставленной скульптурами Иши, и каждое прекрасное лицо напоминало ему о Тирианне. Всякий раз, как он садился на скамью с белой глиной в руке, ему никак не удавалось представить себе образ для воплощения. Его голова была забита какими-то шипами и лезвиями. Попытки сотворить нечто прекрасное, чтобы обрести покой, воскрешали в уме все то, что его в наибольшей степени раздражало.

Не находя себе места, Корландриль вернулся в Храм Смертельной Тени, где обнаружил Элиссанадрин, которая вела бой с тенью в зале с доспехами.

— Быть может, ты не прочь поупражняться с кем-то? — спросил он, собираясь облачиться в доспехи.

Улыбнувшись, Элиссанадрин кивнула в ответ. Пока Корландриль одевался, она тихо заговорила.

— Чувствую знакомое смятение. Должно быть, это Тирианна.

Корландриль промолчал, его разум был сосредоточен на мантре постановки цели. Натянув нагрудник, он быстро кивнул Элиссанадрин.

— Прискорбно, что мы отдаляемся от тех, кого любим, но утешься тем, что по мере того, как меняешься, как продолжается твоя жизнь, появятся другие, с кем можно ее разделить, — заметила она.

Корландриль активировал доспех и согнул руки, пока он сжимался вокруг него.

— Это предложение пообщаться? — спросил он.

— Ты сегодня грубоват, — ответила она. — Я бы не стала предлагать себя в качестве замены Тирианны. Я — не она, поэтому ты должен воспринимать меня такой, какая я есть.

— Я бы не хотел, чтобы ты была Тирианной, — холодно заметил Корландриль. Сжав кулаки, он расслабил запястья. — И ты — не она. Я бы очень хотел поухаживать за тобой, и если все будет хорошо, мы могли бы разделить близость.

Элиссанадрин тихо рассмеялась.

— Иногда ты столь традиционен, Корландриль. Быть может, нам следует «разделить близость», а затем посмотреть, захочется ли нам ухаживаний? Я высоко ценю физическую совместимость.

Оба молча прошли в арсенал и взяли свои цепные мечи. Также в молчании они отправились вниз по проходу в сердце храма.

— Я уже ощущаю себя совместимым с твоим телом, — отметил Корландриль. Он поднял цепной меч к своему лбу. — Быть может, близость клинка убедит тебя.

Элиссанадрин, ответив на приветствие, заняла свое место на площадке для поединков. Откинув волосы за плечо, она робко улыбнулась.

— Я не сомневаюсь в твоей энергии или твоей выносливости, но, боюсь, с точки зрения техники тебе не хватает практики.

— Позволь доказать тебе, что я все еще хорошо помню все трюки и навыки, обретенные тяжким учением в прошлом.

Корландриль вошел в круг и встал лицом к лицу с Элиссанадрин, так близко, что ощущал ее дыхание и чуял запах ее кожи.