Каждый день молодой самурай, Така-сан — похоже, он охранял дом Хироко, — приходил и уходил через калиточку в стене сада. Вот она, дорога на волю. Бесполезно спрашивать разрешения уйти: все равно не позволят, да и как спросишь, не зная языка? Что бы Джек ни говорил, все просто кланялись и отвечали «Гомэн-насай, вакаримасэн». Судя по тону и выражению лица, это означало «Извините, я не понимаю».

После уже привычного завтрака из риса, маринованных овощей и каши Джек, как обычно, пошел гулять по саду. Когда Уэкия склонился над образцово подстриженным кустиком, Джек метнулся к калитке. Убедившись, что Дзиро и Хироко в доме, он открыл задвижку и беззвучно скользнул за ограду. Калитка закрылась, тихонько щелкнув, тем не менее Уэкия услышал и закричал вслед:

— Ииэ! Абунай! Абунай!

Джек припустил во всю прыть.

Не обращая внимания на крики встревоженного садовника, он мчался по немощеной дороге, петляя между зданиями, пока не оставил дом далеко позади.

Торопливо оглядевшись, Джек обнаружил, что деревня расположена в долине возле бухты, а вдалеке вздымаются горы. Окрестные холмы были покрыты бесчисленными террасами рисовых полей, на которых работали крестьяне.

Несмотря на боль в руке, Джек стрелой пронесся мимо изумленных жителей и побежал вниз, к морю.

Завернув за угол, он вдруг оказался прямо в центре деревенской площади. Впереди виднелась большая пристань, где мужчины и женщины потрошили рыбу и чинили сети. На волнах залива покачивалось несметное множество рыбацких лодок. Женщины, одетые в белое нижнее белье, ныряли с лодок, появляясь на поверхности с мешками водорослей, устриц и мидий. Посреди залива лежал песчаный островок, над которым возвышались красные ворота из дерева.

На площади воцарилось молчание, и сотни глаз посмотрели на Джека. Вся деревня словно замерла. Женщины в ярких кимоно неподвижно застыли возле торговцев; полувыпотрошенная рыба поблескивала в руках рыбаков; а какой-то самурай недовольно уставился на Джека непроницаемым взглядом.

Помедлив, Джек все же поклонился. Самурай едва кивнул и перестал обращать внимание на мальчика. Явно позабавленные, некоторые женщины отвесили поклон. Жители деревни вновь занялись своими делами. Остро ощущая настороженные взгляды, Джек подошел к пристани и спустился к маленькому пляжу.

Может, среди лодок есть иностранный корабль? Увы, все суденышки оказались японскими — как и их команды. В отчаянии Джек привалился к рыбацкой лодчонке, уставившись в море невидящими глазами.

До Англии четыре тысячи лиг — два года плавания. Его дом и сестренка Джесс, единственный оставшийся в живых родной человек, находятся на другом конце света. Есть ли хоть какая-то надежда туда добраться? И зачем он тогда удрал? Идти-то некуда. Нет ни денег, ни — самое главное — карты! Даже одежда на нем чужая. А среди черноволосых японцев его светлые волосы сразу бросаются в глаза.

Джек в растерянности наблюдал, как рыбацкие лодки покачиваются на волнах. И вдруг, вынырнув из воды, как настоящая русалка, появилась девочка — та самая, которую он видел рядом с белым жеребцом возле храма.

Девочка влезла в ближайшую к берегу лодку. Рыбак вытащил мешок устриц и, пока она вытиралась, принялся открывать раковины в поисках жемчужин. Девочка выжала черные, как вороново крыло, волосы, и морская вода потекла ручьями, сверкая на солнце тысячами звездочек.

Рыбак погреб к берегу. В качающейся лодке девочка чувствовала себя как дома. Ее худенькое тело двигалось грациозно и гибко.

Когда лодка приблизилась к пристани, Джек смог рассмотреть черты лица девочки. Она была не намного старше него; чистая нежная кожа, черные раскосые глаза, круглый носик и алые губки, похожие на лепестки розы, — настоящая принцесса!

— Гайдзин!

Окрик вырвал Джека из задумчивости, заставив поднять взгляд.