|
Кстати, что делать с трупом агента Росси? Неудобно как то, люди ищут, надрываются, а он себе тихонько валяется в лаборатории метрессы Морриган. Если она его еще на зелья не пустила. – Его тоже поймал Шеллар? – обреченно уточнил Макс – И замордовал своими вопросами? Или голодный вампир пытался его величеством закусить, да отравился к хренам собачьим? – Нет, как то странно получилось… его просто нашли мертвым под кроватью Элмара. Без признаков насилия; больше похоже на то, что нежить упокоили магическим путем. Никакие посторонние мистики и маги с провалами памяти по дому не шлялись, сам Элмар дрых и ничего не видел… В общем, сошлись на версии, что вампир чем то не угодил хозяину, и тот его лично упокоил. – Занесите в тот же морг. Я пришлю людей забрать оба тела. И скажи Мануэлю, чтобы, во первых, вернул на место хотя бы Стеллу, а во вторых, явился ко мне сам. Он же знает, где жил Пьетро и где стоит его кабина. – Мэтр добрался до косы и, опять начиная ее теребить, негромко добавил: – На труп вампира я еще сам хочу посмотреть. И показать тетушке Фрель. Не нравится мне эта «странная история». – Угу, – согласился Толик, наблюдая за процессом. – Потрясно, Макс, как ты до сих пор не облысел? Ну что ты кочевряжишься, спроси то, что хотел спросить прежде всего, но постеснялся. – Спрашиваю, – не глядя на собеседника, проворчал региональный координатор. – Отвечаю, – с готовностью откликнулся эльф. – Кантор жив. Найти не могли потому, что его случайно прихватили с собой герои из Семерки. В каком он со стоянии – не могу тебе сказать. Элмар добрался до убежища Семерки, нашел Кантора, видел его, говорил с ним, но ничего не рассказывает. Может, Мануэль знает. В тот же день, как Элмар вернулся, он закрылся с товарищем наедине, что то поведал ему под огромным секретом и больше – никому ничего. Поклялся, дескать. Похоже, он был очень расстроен, но не могу понять чем. – И даже не догадываешься? – расстроился Макс. – Толик, ты же не полный недоумок, сам понимаешь, почему Элмар так расстроился после встречи с Диего, почему ничего не говорит, и кто взял с него слово, и зачем… Отвратительно! Ну для чего, спрашивается, эти бестолковые герои утащили парня в свой чертов лес, где я не могу его даже достать, не говоря уж о какой то медицинской помощи? Вдруг это еще не безнадежно, вдруг ему можно как то помочь… И почему этот запойный герой его не забрал оттуда? – А потому, что твой противный ребенок отказался. – Еще раз посмеешь так о нем… – со злостью начал несчастный отец, но договорить ему не довелось, так как в кабинет вошел глава Темной Канцелярии. И увидел самоотверженного труженика с переломами лицевых костей. Реакция Раэла на столь вопиющее безобразие превзошла все ожидания. Утонченный эльф замер, приоткрыв изящный ротик, резко подчеркнутый неизменной бирюзовой помадой. Затем пару раз судорожно сглотнул, подыскивая слова, и наконец овладел собой. – Рад вас видеть, господин Рельмо, – дипломатически вежливым тоном произнес он и чуть наклонил голову. – Мои соболезнования. – Спасибо, – кивнул Макс – Тоже рад вас видеть. Как продвигается расследование? – С умеренным успехом, – сдержанно высказался Раэл. – Таэль Глеанн уже ввел вас в курс дела? – В целом да. – Меня интересует ваше мнение: можно ли ему уже появиться при дворе Шеллара Третьего, не рискуя на влечь на себя… мм… обоснованное негодование? – Можно, – не удержался от маленькой мести обиженный отец противного ребенка. – И можно было хоть в тот же день являться. Во первых, Шеллар злопамятный и свое негодование высказал бы даже через год. А во вторых, не вспыльчивый и рассудительный, так что его негодование в любом случае выразится лишь в устной форме. |
