Изменить размер шрифта - +

Во дворе тюрьмы машину ждали трое контролеров, вооруженных автоматами и висящими на поясах дубинками-тонфа. Руководил ими шкафообразный начальник смены с красной повязкой на рукаве, на которой белыми выцветшими буквами было выведено «ДПНСИ».

– Прибыл, сердешный, – сплюнул на асфальт начальник смены.

Решетчатая дверь, отгораживающая внутренность автозака от выхода и кабины водителя, звякнув засовом, отворилась.

– На выход, – качнул стволом «Кипариса» сопровождающий лейтенант.

Виктор поднялся с узкой лавки и шагнул вперед.

…ДПНСИ задумчиво смотрел на фигуру арестанта, спускающегося по лесенке автозака, которую сразу же окружили автоматчики.

– Значит, особо опасный. Государственной важности.

– Именно так, – кивнул лейтенант.

– Ладно, – хмыкнул ДПНСИ. – У нас тут все государственной важности. Посмотрим, что это за русский якудза международного масштаба. И не таких обламывали…

Виктор шел по запутанному лабиринту унылых, однообразных коридоров. Конвоир, идущий сзади, громко трещал специальным кистевым эспандером, сигнализирующим коридорным о том, что тюрьма обзавелась еще одним государственным преступником.

Но тяжелые потолки, блеклые, унылые стены и вмурованные в них двери камер не производили на Виктора ни малейшего впечатления.

Ему было все равно.

Как бывает все равно человеку, которому нечего делать в этом мире.

Потому что у него нет цели.

Потому что его никто не ждет.

Потому что утрачен Путь и абсолютно не имеет значения, где и как ты встретишь завтрашний день…

Цель была всегда. Научиться драться. Выжить в армии. Найти похищенную бандитами сестру. Создать свой бизнес… После, в Японии, – постичь все грани искусства синоби, преодолев препятствия, непреодолимые для обычного человека.

Потом было море, катер и японская шхуна. И гранатометчик на ней. И выстрел Виктора, поставивший точку в конце еще одного отрезка его жизни.

Потом была российская военная база на острове Шикотан, переезд под конвоем в следственный изолятор № 1 в Южно-Сахалинске, разные следователи, задающие одни и те же вопросы:

– Как вы оказались в Японии?

– Каким образом оказались на катере?

– Откуда у вас меч?

– Почему вы стреляли в японского рыбака?

И его такие же односложные ответы:

– Прилетел на самолете.

– Пригласили случайные знакомые.

– Нашел.

– Так получилось.

И совсем не надо было разъяснять, что прилетел он в Страну восходящего солнца не по своей воле, что на катере он бежал от убийц-смертников Якудзы, что меч он нашел после того, как потерял, и что в «рыбака» он стрелял потому, что тот стрелял в него.

От него никто не требовал разъяснений. Следователи аккуратно записывали показания, складывали исписанные листочки в папку с надписью «Дело» и, напоследок просканировав подследственного взглядом, каким, вероятно, они бы смотрели на инопланетянина, удалялись по своим следовательским делам.

От человека, попавшего в жернова пенитенциарной системы, практически ничего не зависит.

Он ждет.

Ждет свидания, передачи, письма от родственников, суда, ответа на поданную кассационную, а потом надзорную жалобу, грядущей амнистии… И, конечно, «звонка» – окончания срока приговора.

Но что делать человеку, которому нечего ждать?

У которого нет цели.

Которого никто не ждет…

У сестры уже была своя семья – это он узнал от адвоката еще на Сахалине. Муж, ребенок родился. Ну и дай бог ей счастья. А если руководитель городской организованной преступной группировки, бригадир по имени Вася, еще и деньги сестре шлет, как обещал, – так и совсем хорошо.

Быстрый переход