|
Прошу обратить внимание: его лейтенант Кресуэл, сопровождавший больных с корабля «Инвестигейтор», покинул бухту Милосердия, дошел до Зимней гавани и, пройдя по льдам сто семьдесят миль, второго июня добрался до острова Бичи и несколько дней спустя с двенадцатью матросами поднялся на борт корабля «Феникс». — Я служил тогда на «Фениксе» под начальством капитана Инглфилда, с которым мы вернулись в Европу, — сказал Джонсон. — Седьмого октября тысяча восемьсот пятьдесят третьего года, — продолжал доктор, — Кресуэл прибыл в Лондон, пройдя весь путь от Берингова пролива до мыса Фарвель. — Ну, что же, — сказал Гаттерас, — войти с одной стороны, а выйти — с другой, разве это не значит пройти? — Это так, — ответил Альтамонт, — но ведь он совершил по льдам переход в четыреста семьдесят миль. — Что ж из того? — В этом вся суть! — воскликнул американец. — Спрашиваю вас: судно Мак-Клура прошло проходом или нет? — Нет, — ответил доктор, — потому что после четвертой зимовки Мак-Клур принужден был бросить свой корабль среди льдов. — Морским путем должен проходить не человек, а корабль. Если когда-нибудь Северо-Западный проход сделается доступным, то проходить его будут корабли, а не люди в санях. Необходимо поэтому, чтобы его прошел корабль или по крайней мере шлюпка. — Шлюпка? — воскликнул Гаттерас, усмотрев в словах американца определенное намерение. — Альтамонт, — поспешно возразил доктор, — вы придираетесь к словам, и всякому ясно, что вы не правы. — Вам нетрудно объявить меня неправым, господа, — возразил Альтамонт, — вас четверо, а я один. Но я все-таки остаюсь при своем мнении. — И оставайтесь! — вскричал Гаттерас. — Да только держите язык за зубами! — Какое право вы имеете так со мной говорить? — вспылил Альтамонт. — Право капитана! — надменно заявил Гаттерас. — Разве я вам подчинен? — возразил Альтамонт. — Без всякого сомнения. И берегитесь! Если... Тут доктор, Джонсон и Бэлл развели их в стороны. Соперники бросали друг на друга угрожающие взгляды. Доктор был огорчен до глубины души. Но после двух-трех примирительных фраз Альтамонт, насвистывая национальную песенку «Янки Дудль», улегся на своей койке. Спал он или нет, было неизвестно, но он не произнес больше ни слова. Гаттерас вышел из палатки и стал большими шагами расхаживать под открытым небом. Через час он вернулся и лег спать, также не проронив ни слова. 16. ПОЛЯРНАЯ АРКАДИЯ Двадцать девятого мая солнце в первый раз совсем не зашло: оно лишь слегка коснулось горизонта и тотчас же опять всплыло на небосклон. Начинался период дней, длящихся круглые сутки. На другой день лучезарное светило появилось, окруженное великолепным кольцом, сверкавшим всеми цветами радуги. Такого рода явления повторялись часто, они постоянно привлекали внимание доктора, отмечавшего день и час появления колец, их размеры и вид. Но эллиптическое кольцо, которое он наблюдал в этот день, было довольно редким явлением. Вскоре появились стаи крикливых птиц; дрофы и канадские гуси, прилетевшие из далекой Флориды и Арканзаса, с изумительной быстротой устремлялись к северу. Казалось, они на своих крыльях принесли весну. Доктору удалось подстрелить несколько этих птиц, а также трех-четырех журавлей и даже одного аиста. |
