Когда, лежа на спине, я открыл глаза, на конце этой трубы гигантского телескопа в три тысячи футов длиной я заметил блестящую точку.

То была звезда, утратившая способность мерцать, — по моим соображениям. Бета в созвездии Малой Медведицы.

Вскоре я заснул глубоким сном.

Глава 18

В восемь часов утра яркий свет разбудил нас. Тысячи граней на лавовых стенах вбирали в себя его сияние и отражали в виде целого дождя искр.

Этой игры света было достаточно, чтобы различить окружающие предметы.

— Ну, Аксель, что ты на это скажешь? — воскликнул дядюшка, потирая руки. — Провел ли ты когда-нибудь такую спокойную ночь в нашем доме на Королевской улице? Тут нет ни шума тележек, ни крика продавцов, ни брани лодочников!

— О, конечно, нам весьма спокойно на дне этого колодца, но в этом спокойствии есть нечто ужасающее.

— Ну-ну! — воскликнул дядюшка. — Если ты уже теперь боишься, что же будет дальше? Мы еще ни на один дюйм не проникли в недра Земли!

— Что вы хотите сказать?

— Я хочу сказать, что мы добрались только до основания острова! Дно этого колодца — в жерле кратера Снайфедльс и находится, примерно на уровне моря.

— Вы убеждены в этом?

— Вполне! Взгляни на барометр.

Действительно, ртуть, поднимавшаяся по мере того как мы спускались, остановилась на двадцать девятом дюйме.

— Ты видишь, — продолжал профессор, — мы находимся еще в сфере атмосферного давления, и я жду с нетерпением, когда можно будет барометр заменить манометром.

Барометр, конечно, должен стать ненужным с той минуты, когда тяжесть воздуха превысит давление, существующее на уровне океана.

— Но, — сказал я, — не следует ли опасаться того, что все возрастающее давление станет трудно переносимым?

— Нет! Мы спускаемся медленно, и наши легкие привыкнут дышать в более сгущенной атмосфере. Воздухоплавателям не хватает воздуха при подъеме в верхние слои атмосферы, а у нас, возможно, окажется избыток воздуха. Но последнее все же лучше! Не будем же терять ни минуты. Где вещевой мешок, который мы раньше сбросили вниз?

Я вспомнил, что мы его тщетно искали накануне вечером. Дядюшка спросил об этом Ганса, а тот, оглядев все вокруг зорким глазом охотника, ответил:

— Der hippe!

— Там, наверху!

Действительно, вещевой мешок, зацепившись за выступ скалы, повис приблизительно футов на сто над нашими головами. Цепкий исландец, как кошка, вскарабкался на скалу и через несколько минут спустил наш мешок.

— А теперь, — сказал дядюшка, — позавтракаем, но позавтракаем, как люди, которым предстоит далекий путь.

Сухари и сушеное мясо мы запили несколькими глотками воды с можжевеловой водкой.

После завтрака дядюшка вынул из кармана записную книжку и, поочередно беря в руки разные приборы, записывал:

Понедельник, 1 июля.

Хронометр: 8 ч. 17 м. утра.

Барометр: 292 миллиметра.

Термометр: 6°.

Направление: В. — Ю. — В.

Последнее показание компаса относилось к темной галерее.

— Теперь, Аксель, — воскликнул профессор восторженно, — мы действительно углубимся в недра земного шара! Теперь собственно начинается наше путешествие.

Сказав это, дядюшка взял одной рукой висевший у него на шее аппарат Румкорфа, а другой соединил электрический провод со спиралью в фонаре, и яркий свет рассеял мрак галереи.

Второй аппарат, который нес Ганс, был также приведен в действие.