«Зато свободен как птица. Куда хочу — туда и лечу...» — подумал Мартов и с грустью поймал себя на том, что привычно фальшивит и потомков все-таки иметь не мешало бы...

Итак, с чего начать?

Может быть, действительно со штурманской карты, приснившейся ему, когда он возвращался из Нью-Йорка в Гамбург? Или с простой, обычной географической карты мира? Ибо профессиональная карта судоводителя будет только отвлекать Мартова россыпью своих обозначений — широт, глубин, течений, ветров, магнитных склонений, цифрами температур и еще черт знает чем...

Вот сейчас же разобрать все, что он нарыл в Питере; немедленно отыскать записи репинских разговоров пятнадцатилетней давности с капитанами — приятелями Пети Каретникова и обязательно составить хотя бы примерный «поэпизодный план»!

Тщательно систематизировать все материалы, полученные в результате своего чуть ли не кругосветного вояжа и перегнать с диктофона на бумагу. Развесить эти листочки на стенке перед письменным столом и с завтрашнего утра, поглядывая на обычную карту мира и большую рекламную фотографию теплохода «Федор Достоевский», начать с чистого листа бумаги писать то, что впоследствии будет называться «Путешествие на тот свет»...

И дать себе полную сочинительскую волю!

В конце концов, Сергей Александрович Мартов — писатель, имеющий право на собственные представления о том, что когда-то произошло в действительности, а не журналист, которому положено отражать одни только факты, факты и факты.

Однако любые его литераторские фантазии ни в коем случае не должны заслонять подлинные события. Они могут лишь сопровождать и иллюминировать ту самую историю. Не больше.

Тут Мартов вспомнил свой визит к Джеку Бредшоу и Бобу Стаффорду и почему-то решил завтра начать с Лондона...

* * *

Утро Мартова — три традиционные «венские» сосиски, несколько ломтиков итальянской мацареллы и маленький заварной чайничек крепкого китайского зеленого чая с жасмином.

Вот такой многонациональный завтрак Мартов сочинил себе лет десять тому назад и отступал от своего спартанского утреннего меню только в тех случаях, когда у него ночевала какая-нибудь дама.

Позавтракав, Мартов отключил телефон, сел за компьютер, заглянул в свой «поэпизодный план» и уставился в большую географическую карту, прилепленную скотчем к книжному стеллажу еще с вечера.

Если бы он писал киносценарий, он наверняка начал бы так:

Весь экран заполняет огромная карта мира.

На фоне карты пойдут титры нашего фильма.

К концу титров камера начнет стремительно наезжать только на одну точку карты, и...

...через несколько мгновений название этой точки заполнит весь экран:

ЛОНДОН...

Но это должен был быть не сценарий, а просто большой рассказ о почти забытом происшествии...

Тут Мартов вспомнил недавний ослепительно солнечный день в Лондоне и подумал, что, если он представит себе, будто четыре года тому назад в Лондоне был почти такой же — не классически дождливый, а светлый и радостный день, он не сильно погрешит перед истиной...

И появилась первая строка:

... Несколько лет тому назад в Лондоне стоял прелестный солнечный день...

А потом — нервно, туго, со скрипом, с длиннющими паузами в поисках нужного слова, с перманентным подсматриванием в свои рабочие записи — стали рождаться и следующие фразы...

... В деловой части Лондона, на карнизе большого углового дома, сверкали огромные красные буквы — «RBI», а сверху вниз, до самого первого этажа, сбегала полная расшифровка аббревиатуры этой знаменитой старинной морской туристической фирмы — «ROYAL BRITICH INTERNATIONAL».