|
Главная беда пришла потом. У меня появился страх перед сценой. Как страх высоты у сорвавшейся с трапеции гимнастки. Я не смогла его преодолеть. Шло время, и я смирилась. Год назад сюда занесло вас. Вы наградили меня мужеством. Но, увы, я наделена проклятой способностью видеть себя со стороны. Поначалу я стыдилась собственной бездарности, считала: никакая я не драматическая актриса. Между тем, как я играю, и как хотела бы сыграть — пропасть. И мне ее не перешагнуть. Я думала: а может быть, одного мужества в искусстве мало, нужна еще и ваша наглая уверенность в себе?
Х м а р о в. Ну, знаете ли! Моя самоуверенность — бравада. И вам это известно. Разве у меня не бывает приступов сознания собственной бездарности? В е р а П е т р о в н а. Шш-ш-ш. Бывает. Но они — приступы. Приступы приходят и уходят, а уверенность остается. Х м а р о в (как очередное признание в любви). Вы головастик. Вы мне омерзительны. Я вас боюсь. В е р а П е т р о в н а (продолжая). Я решила: свалю эту поклажу, и баста, больше ни за какие коврижки не стану сниматься в кино. Х м а р о в. Талант — это народное достояние. Никто не имеет права швырять его в мусоропровод. В е р а П е т р о в н а (жестом останавливает его). Тогда еще я не верила вам. Спросила: «А почему вы решили, что у меня есть талант?» Вы ответили (пародирует Хмарова): «Здрасте-пожалуйста! А кто же вас откопал на помойке, если не я?..» Х м а р о в (кивнув на бутылку с куколкой). Вы наслаждались этими колокольчиками. Вы упрекаете меня в том, что вас поманили колокола? В е р а П е т р о в н а. Нет. Вы сказали: молитесь на меня, я удовлетворил тщеславие и честолюбие, достойное королевы, я привел вас в мир знаменитых художников, музыкантов, писателей и артистов. Во все времена они были элитой. Попасть в их среду почитали за честь… Вы были щедры. Обещали одарить меня славой. Но я размышляла: а вдруг это будет слава мыльного пузырика, волею ветра вознесенного выше других? И я страшилась грядущей кары — унижения человека, чьи претензии в искусстве обогнали его скромные возможности творца. Человека, который с апломбом судачит о премьерах и книжных новинках. Ревниво следит за тем, кто и как поздоровался с ним. Огорчается, если ему не прислали билет на премьеру или прием. Я ужаснулась: бог с ней, с этой жизнью, предпочитаю проводить вечера наедине с графом Толстым. (Радуясь воспоминанию.) Но однажды вы при всех наорали на меня. Обозвали бездарной тупицей. (Опять жестом останавливает Хмарова, пытающегося протестовать.) И тогда я поняла: во мне есть не просто способность, но — талант. Тупую бездарность вы не посмели бы назвать тем, что она есть. Людей, обойденных талантом, вы жалеете, как детей и калек. А разве вы можете обидеть ребенка или калеку? «Бездарная тупица»! На вашем варварском языке это означало — вы признали меня, вы разговаривали со мной на равных. Да-да, не улыбайтесь. Осознав это, я вдруг ощутила уверенность. С тех пор каждый день я спешила на студию как на праздник. Во мне проснулось мое прежнее искусство, хотя теперь оно и заговорило иным языком… Когда-то Иван Семенович вернул мне жизнь. Господи, как я дорожила ею! Как берегла! Музыка, книги, лекарства, покой. Милая, уютная, оранжерейная жизнь. Страшное, бессмысленное существование. Без труда, без падений, без взлетов… Через шестнадцать лет вы вдохнули в меня душу. И это было — как третье рождение. (Смягчая серьезность признания шутливой улыбкой.) Теперь вы видите, великий режиссер, что вам незачем казниться. |
