Б а р м и н. Ты гонишь меня?

С о ф ь я  П е т р о в н а. Твое затянувшееся присутствие здесь оскорбляет меня и мою дочь.

Б а р м и н. Она и моя дочь.

С о ф ь я  П е т р о в н а. Нет, отныне только моя.

Б а р м и н. Софья, обуздай гордыню! Ты готова бросить ей в пасть не только меня и себя. Ребенок не должен пострадать из-за того, что у родителей изменилась личная жизнь.

С о ф ь я  П е т р о в н а. Для этого есть только один путь: не менять личную жизнь. У Тоськи больше не будет отца.

Б а р м и н (после паузы). Вот она, твоя железная хватка. Мягкие шаги пантеры и смертельный прыжок. (Пытаясь сыграть роль оскорбленного мужа.) Если ты собрала чемоданы, я, конечно, вынужден буду уйти.

С о ф ь я  П е т р о в н а. Обойдись без мелодраматической позы. Ты сделал бы это и сам. Собирать тебя в экспедиции всегда было моей обязанностью. Я просто в последний раз выполнила свой долг.

Б а р м и н. Из экспедиции возвращаются.

С о ф ь я  П е т р о в н а. Из этой ты бы вернулся на пепелище. Ни меня, ни Тоськи ты здесь не найдешь.

Б а р м и н (оценив ее слова). Вот что ты задумала. Рубишь канаты?

С о ф ь я  П е т р о в н а. Сжигаю корабли… Тоську сейчас приведут с прогулки. Будет лучше, если до этого ты уйдешь. (Идет направо.)

Б а р м и н. Но я ведь ничего не решил. Сядь, обсудим, поговорим.

С о ф ь я  П е т р о в н а (остановилась). Не заставляй меня пережить эту сцену во второй раз. (Уходя.) Прощай, Степан.

Б а р м и н. Прощай. (Долго смотрит ей вслед.)

Освещается сцена.

(Складывая исписанные листы, пишет на конверте адрес. Один лист бумаги кладет отдельно, придавливает его пепельницей, поежившись, с удивлением.) Скажи на милость, знобит… (Посмотрел на часы, встал.) До берега проводила бы меня. Наши ссоры-раздоры потом разберем.

Т о н я. Провожать не придется. Не пойдете вы никуда.

Б а р м и н (задорно). Ого-го! Как еще пойду. Побегу.

Т о н я. Не слышите, что ли?

Три отдаленных взрыва.

Б а р м и н. Что это?

Т о н я. Весна. В километре бухает. Сейчас здесь рванет.

И действительно, совсем рядом, за окном, раздался один глухой взрыв и сразу же второй.

(Подбежала к окну.) Вот оно! Тронулся лед. (Бармину, который с трудом добрался до окна.) Силища-то. Торосит! Ну, стихия, дает! (Обернулась, увидела лицо Бармина.) Господи, да не убивайтесь вы так. У нас ледоход скорый. Через три дня вывезете гения своего.

Б а р м и н (жестко). Через три дня можно и не вывозить. Покойнику все равно где лежать… Уйди.

Т о н я. Почему же «уйди»? На реку злитесь, а на меня-то за что? Я же успокаиваю вас.

Б а р м и н. Чем? Равнодушием?.. Ах, понять бы тебе сейчас, Антонина, да времени нет. (Ковыляя к столу.) Нет у меня времени. Нет. (Сел, усмехнулся.) Тебе доводилось испытать, как твоего товарища на казнь ведут, а ты, беспомощный, смотришь и не можешь помочь?

Т о н я.