Кабинет был обставлен просто, но с большим вкусом: два больших удобных кресла, обтянутых красной кожей, а на стенах картины, на которых были изображены фрагменты морских сражений английских судов с испанскими галеонами.

Однако все внимание Алой было поглощено человеком, стоявшим подле нее.

— Как мне благодарить вас… за все, что вы сделали для нас? — спросила она все тем же робким, тихим голосом.. — «

Как мне выразить вам свою признательность за то, что вы вырвали отца из рук этих страшных людей?

— Мне нужно от вас только одно, — так же тихо отозвался Крейг, и привлек девушку к себе.

Он поцеловал ее нежно и страстно, желая этим поцелуем выразить все чувства, обуревавшие его в этот момент.

Алое в это мгновение показалось, что некая светлая сила вырвала ее из глубин ада и вознесла к яркому свету небес.

Она не могла поверить в то, что теперь ей не нужно бояться ни за отца, ни за себя. Однако в это чудесное мгновение она могла думать только о Крейге, и о его нежных поцелуях.

Лишь когда он поднял голову и заглянул ей в плаза, в которых заискрилось счастье, она смогла произнести:

— Я люблю тебя… Я люблю тебя… Я хочу встать перед тобой на колени и благодарить за то, что ты так прекрасен! Я не нахожу слов, чтобы выразить то, что чувствую.

— Твои губы и твои поцелуи выражают это яснее, чем любые слова, — прошептал Крейг прерывающимся от волнения голосом.

Никогда прежде, ни с какой другой женщиной он не чувствовал того, что испытывал сейчас с Алоей.

Дело было не только в том, что она манила его как женщина, по красоте которой не было равных во всем свете, — они были связаны более глубокими отношениями. Крейгу казалось, что невидимые флюиды их сердец переплетаются воедино, создавая неземное ощущение счастья и радости. Даже брак не мог бы сделать их ближе и роднее, чем они были в это мгновение.

Словно прочтя его мысли, Алоя спросила дрожащим голосом:

— Ты действительно думаешь… что мы должны пожениться?

— Конечно. Я хочу на тебе жениться, — ответил Крейг, — МО только, если ты сама этого пожелаешь.

— Ты вправду собираешься задать мне такой… бессмысленный вопрос? — спросила она. — Мне кажется, нет ничего более замечательного, чем… выйти за тебя замуж, если ты… действительно любишь меня.

— Я люблю тебя, как никого не любил прежде, — сказал Крейг. — И то правда, Алоя, хотя тебе может быть трудно поверить в то, что я ни одной женщине, кроме тебя, не говорил «Я люблю тебя».

— Это… правда?

— Уверен, это правда, потому что я никогда ранее не встречал кого-нибудь, кто сделал бы меня таким счастливым. — Он поцеловал ее волосы и добавил:

— Мне очень повезло, что я встретил тебя, ведь я уже почти перестал надеяться на то, что когда-либо познакомлюсь с женщиной, настолько совершенной.

Позже вечером, когда солнце опустилось за горизонт, окрасив морские волны в алый цвет, и Алоя с Крейгом выпили по чашке настоящего английского чаю, девушка сказала:

— Я и не подумала о том, что мне совершенно нечего надеть. У меня есть лишь вот это платье. Надеюсь, у твоего слуги найдется хотя бы лишняя зубная щетка?

Крейг улыбнулся.

— Иди, посмотри в своей каюте, — сказал он. — Должно быть я думал о тебе, когда обставлял ее.

Девушка ответила соблазнительной улыбкой, и он не удержался, чтобы не добавить:

— Когда мы поженимся, ты переберешься в мою каюту, которая намного больше, но сейчас совсем не подходит для женщины.