Когда я снова возобновила глубокое дыхание, мои ноги поднялись специфическим образом. Я почувствовала себя изнасилованной одновременно отцом, мужем и колокольней Церкви Христианской Науки в Бостоне! Я кричала и боролась несколько минут, пока это продолжалось. Затем пришел образ, будто мне в рот заталкивают страницы книжки Христианской Науки и заставляют меня глотать, не прожевав, мировоззрение, отрицающее мое тело, мою сексуальность, меня саму. Чужая вселенная наполняла меня, объясняя мне, что я не хороша. Я устроила "ритуальную рвоту", руками помогая себе собрать желчь и раздражение из всего тела — вверх, к горлу и вон, со всеми звуками рвоты.

Я все более приходила в неистовство, силясь и стремясь добиться рвоты. Это длилось около часа. Я чувствовала, что если не выброшу это из себя, то унесу эту желчь, эту чужую вселенную из этой комнаты с собой и буду носить ее всю оставшуюся жизнь. Я подумала о своей дочери. Если я не освобожусь от этого материала, она тоже попадется в эту ловушку, влипнет в ту же вселенную, которая отравила мою бабушку, моего отца, мужа и меня. "Грехи отцов" падут на нее. Я продолжала ей говорить, что делаю это для нее и что буду продолжать это вечно, если так нужно. А потом сильная потребность управлять переживаниями посредством рвоты покинула меня. Я успокоилась, оставив дочь на попечение вселенной.

Пока я лежала, меня наполнял образ. Я танцевала и радостно бегала вокруг пустой Церкви Матери в Бостоне с Мэри Бэйкер Эдди. Я столкнулась с ней в Комнате Матери. Мы вступили в сексуальную связь, затем побежали на второй балкон с левой стороны церкви. Один за другим все важные люди моей жизни присоединились к нам. Я узнала своего учителя по Христианской Науке, родителей, мужа, дочь, близкую подругу, сестру, терапевта, Рам Даса, Муктананду, Иисуса… Они все смотрели на меня с блаженными улыбками и говорили: "Все в порядке, мы просто шутили, играли роли. Все в порядке". Когда я пришла в себя, я держала правой рукой руку Пола, а левой — Тару. Джеймс мягко гладил меня по лицу. Я рассказала им, что это была за шутка, и поблагодарила за то, что они помогли мне снова найти Бога. Я сказала, что никогда еще не чувствовала себя так связанной с людьми, после такого чувства одиночества в моей жизни.

Третий сеанс дыхания

В начале третьего сеанса я все еще волновалась, ожидая начала процесса, хотя проделала это уже дважды. Я ощутила, что чувствую себя как космонавт перед стартом, который не вполне уверен, как сработают двигатели и куда он в конце концов попадет. В течение нескольких минут я уже была «там». Пришел очень ясный образ. Это было лицо моей дочери через несколько минут после ее рождения. Она смотрела на меня из колыбели в которую ее положили, рядом со мной, пока я лежала на кресле для родов. Меня переполняла любовь к ней. Все сдерживающиеся эмоции вырвались из меня, и я стала сильно плакать. Я поняла в первый раз в жизни, как сильно я люблю своего ребенка.

Затем образ изменился. Я увидела ее скелет, лежащий в колыбельке, и потом сразу же снова ее тело, но на этот раз на меня глядело лицо моей матери. Я зарыдала сильнее. Вся любовь к матери, которую я никогда не позволяла себе почувствовать, вырвалась из меня. Я обхватила себя руками, согнулась в позе эмбриона и застонала. Глубокая скорбь переполняла меня. Я плакала о всей любви к ней, которую не смогла пережить. Ее лицо постепенно исчезло, и я увидела лицо ее матери. Я плакала о моей бабущке, о печали ее жизни. Затем я увидела нас в подземной пещере. Скелет моей бабушки находился в самом низу, создавая опору для скелета матери, на котором, в свою очередь, лежал мой скелет, и я держала скелет дочери. Я застонала сильнее.

Еще около часа я продолжала стонать и качать в своих руках всех значимых в моей жизни женщин, оплакивая потери, упущенные возможности любви, все расставания, недоразумения, разлуки. Наконец я взяла в свои руки мужа (в возрасте около трех лет) и оплакала его — оплакала потерю его матери, потери его детства, недостаток нежности в его жизни.