— Я тот, от кого ты отрекся.

— Когда?

— Когда сделал вот это.

Перед Мстиславом появились носилки (их держали два крепких мужика), на которых лежал его детородный орган, покалеченный непослушной рукой пьяного хирурга.

— Его-то ты хоть узнаешь? — спросил человек на кресте.

— Прости, — сказал Мстислав органу и заплакал.

— Он еще плачет, чмо! — ответил поруганный орган голосом тестя и сплюнул.

Мстислав почувствовал, что его пижамные штаны стали липко-мокрыми.

— Ты чмо, Мстислав, — ласково повторил за членом человек на кресте, — ты самое настоящее чмо. Ты настолько чмо, что даже не замечаешь своей чмошности. Ты чмо и предатель. Ты предал своего единственного друга, предал меня. Это я две тысячи лет назад согласился принять мучительную смерть, чтобы ты, Мстислав, мог гордо носить свой не оскверненный ножом орган, и что же ты сделал? Что?

В груди Мстислава вдруг проснулось то, о чем он даже и не подозревал, а именно совесть. С жадностью голодного хищника совесть накинулась на жалкую душонку Мстислава.

— Прости меня! — закричал он, падая на колени перед крестом.

— Простить? А вот хрен тебе!

Мстислав завопил на всю гору.

— И ты орешь здесь, как баба, перед моими глазами, перед глазами тех, кто достойно встретил мучения, перед глазами… — не найдя нужных слов, он закашлялся.

— Убирайся! Иди дальше лизать жопы своим новоиспеченным пархатым родственникам.

После этих слов Мстислав упал с дивана и проснулся. В окно объективом кинокамеры светила луна.

Мстислав отчетливо осознал всю свою чмошность.

— Нет! — закричал он нечеловеческим голосом и выбежал из сарая.

На бельевой веревке во дворе сушилось какое-то тряпье. То, что надо! Мстислав с решительностью никчемного человека сорвал веревку и неумело (он впервые пытался повеситься) соорудил петлю. Где? Он лихорадочно осмотрелся. Любимое дерево тестя! Ну конечно же… Не найдя табуретки, он забрался на дерево, выбрал надежный сук, закрепил веревку, надел на шею петлю и спрыгнул. Больно резануло шею, что-то хрустнуло в спине… Немного задержавшись в воздухе, Мстислав грохнулся на землю. Веревка оборвалась.

— Ты даже повеситься не можешь по-человечески, — услышал он над собой голос жены, — какой же ты мужик после этого.

— Будьте вы прокляты! — закричал он и бросился со двора.

Подглава 3

Все это время, пока Мстислав рассказывал о своих мытарствах, Доктор задумчиво кивал головой. Это было очень профессионально с его стороны. Никогда не мешает дать высказаться клиенту, по крайней мере, по трем причинам: высказав все, что накипело, клиент сразу чувствует себя лучше; во время своей болтовни клиент может сказать что-то интересное или полезное; учитывая повременный характер работы психотерапевта, подобная тактика позволяет зарабатывать, особо не напрягаясь.

— Что мне делать, доктор? — совершенно поникшим голосом спросил Мстислав и заплакал.

— Все зависти от того, чего бы вы хотели.

— Я хотел бы стать человеком.

— А сейчас вы кто?

— Никто.

— Никем, дружище, был в свое время Будда. Не хотите же вы сказать…

— О нет! Я ничтожество, вошь, гнида.

— Значит вошь? — спросил Доктор.

— Вошь, — согласился Мстислав.

— Ладно, — сказал Доктор, доставая с полки словарь, — читайте.

«ВОШЬ, вши, тв. вошью, мн. вши, вшей, ж.