— Зачем было останавливать выбор на мне? — заворчал я. — Если вам вздумалось поговорить с землянином, то почему бы не подыскать для этого известного ученого или какую-то другую знаменитость? Не станете же вы уверять меня, что проделали столь длинный путь из космоса ради разговора с простым копом?

— Исходящее от меня сияние выражает мою сущность, — со слабым вздохом произнес голос. — Вы к этому привыкнете.

Я снова осторожно открыл глаза, и серебристый свет материализовался в вечерний туалет из сверкающей парчи. В жизни не видел подобных платьев! Впрочем, оно было сшито вовсе не из парчи, как показалось мне сперва, а из чего-то похожего на переливающийся пластик. У него не было рукавов, зато имелась металлическая «молния» — от ворота до подола, не доходившего до колен. На ногах красовались нарядные серебряные туфельки, специально подобранные под столь эффектное одеяние. Светлые волосы были стянуты на шее наподобие огромного узла. Такая прическа ей шла, поскольку подчеркивала необычное строение ее скул. Сапфировые глаза лучились. Довольно большой рот говорил о неисчерпаемых запасах чувственности.

Короче, она была из тех гостей, которые мне нравились на своей родной планете. И мне было ровным счетом наплевать на то, завтракают или нет они с копами, потому что до утра у нас имелась еще целая ночь.

Она вошла в гостиную первой. Остановилась посередине, неторопливо все осмотрела, потом опустилась на кушетку.

— Уютно, — пробормотала она.

— Я приготовлю нам по стаканчику.

— Прекрасно.

Я сходил на кухню за выпивкой, затем присоединился к гостье на кушетке, но сел не слишком близко. Как говорят англичане, залетают в дом лишь боязливые птицы, и им нужно время освоиться.

Девушка пригубила свой бокал, затем снова осмотрелась.

— Когда-нибудь вы с Кендаллом споетесь, — заявила она негромко. — У вас с ним одинаковые взгляды на внутреннее убранство дома, только у него больше денег, чтобы воплощать свои идеи на практике.

— А мне показалось, этот ваш храм походит скорее всего на полуразвалившийся монастырь, — буркнул я непочтительно.

И тут она резко изменила тему разговора — классическим образом, чисто по-женски, когда ты начинаешь сомневаться, правильно ли расслышал слова собеседницы:

— Что идет перед Уилером?

— Эл, — ответил я. — А что следует за Джастис?

— Хеллер.

— Хеллер? «Исчадие ада», можно так перевести? Что ж, подходит.

Она не отреагировала на мое замечание.

— А в храме вы ровным счетом ничего не видели, Эл. В следующий раз я сама буду вашим экскурсоводом и все вам покажу.

— В предвкушении всего того, что ожидает меня там, я лишусь сна! — произнес я с жаром. — Вы можете мне сказать, какого рода рэкет организовал Кендалл в своем худосочном Храме любви?

— Вполне легальный. — Ее сапфировые глаза внимательно следили за мной поверх бокала, который она поднесла к губам. — По сути дела, это не что иное, чем уже давно известная афера «одинокие сердца», но классом повыше. Мы встречаем с распростертыми объятиями любого одинокого человека как мужского, так и женского пола, если только он хорошо обеспечен. Подобным людям никто не представляет счетов за оказанные услуги, лишь намекают на то, что они могут сделать пожертвование, поскольку протекла крыша или случилось еще что-то непредвиденное. И, поверьте, они жертвуют!

— Кендалл лелеет одинокие женские сердца, а вы занимаетесь мужскими?

— Нечто в этом духе.