- Пришли! – сказал Путник. – Это замаскированная база для группы партизан-диверсантов из десяти человек.

                                        - А ты откуда знаешь о ней? – спросил Колпаков.

                                        - Так я ее сам и закладывал. Из-за этих баз я, в сущности, и в Испанию попал. Нас обвинили… - он замолчал и махнул рукой. – К черту воспоминания о грустном! Главное, здесь есть законсервированная рация, есть таблицы частот и позывные, и мы сможем связаться с разведупром. Ныряйте, хлопцы!

                                         Сербин наощупь нашел лампу «летучая мышь» и зажег ее. Внутри оказалось сухо и даже комфортно. Стены и пол землянки были обшиты досками, потолок светлел ошкуренными сосновыми бревнами, от которых исходил слабый хвойный запах. Двухъярусные солдатские кровати, на которых было сложено постельное белье, пирамида для оружия, в которой в ряд стояли девять карабинов и пулемет Дегтярева, стол обеденный и стол для чистки оружия, две широкие лавки составляли убранство партизанской базы. Отдельно, в закутке, занавешенном плащ-палаткой, лежали ящики с боеприпасами. Здесь же, на полке были сложены комплекты солдатской формы, пятнистые маскхалаты для разведчиков…

                                       Колпаков внимательно посмотрел на Сербина, но ничего не сказал. Сербин поймал его взгляд…

                                       Он распаковал рацию и долго возился, приводя ее в рабочее состояние. Наконец, на панели мигнула и засветилась ровным светом лампочка накала…

                                       - Так, хлопцы, радиодело я, конечно, изучал. Азбуку Морзе помню. Но стучать ключом я буду до поросячьей пасхи… Есть среди нас радист?

                                       - Я! – отозвался молчаливый и спокойный боец Дмитрий Гусев. – Я был радистом в отряде.

                                       - Тогда тебе и кодовые таблицы в руки! – пошутил Сербин. – Вот частота, вот шифровальный блокнот.