Конан весело кивнул.

— Но ты сам-то как жив остался? — удивился

Эрингил.

— Вероятно, меня амулет не воспринимает. Считает чем-то вроде стихийного бедствия, — усмехнулся варвар. — Я ведь и сам горазд причинять неприятности. Хотя и приятности от меня случаются, спроси хоть Амиду из Хезера…

— Амиду ты уже ни о чем не спросишь, ведь она погибла, — глухо проговорил Саламар.

— Бедняжка, — Конан вздохнул. — Мне до сих пор жаль ее. Однако вернемся к причине, по которой нас хотели растерзать. Итак, мы, гонимые судьбой, скитались по Хайбории. Промышляли мы преимущественно тем, что запускали Саламара в какой-нибудь богатый дом, а потом, когда на ничего не подозревающих богатеев обрушивались беды, участвовали в разграблении. Естественно, деньги у нас не держались, поскольку амулет не выносит стабильности. И, просадив в несколько дней все, что другие люди наживали десятилетиями, мы перебирались в другой город. Иногда я сдавал Саламара в аренду. Не шевельнув и пальцем, он осуществил весьма жестокую месть по меньшей мере в семи случаях, и клиенты всегда были довольны. Случалось нам и восстанавливать справедливость. Сколько бедняг мы подняли из помойной кучи и поставили на ноги?

— Четверых, — сказал Саламар.

— Маловато, — заметил Эрингил.

Конан отмахнулся:

— Нам было некогда заниматься благотворительностью. Наконец мы добрались до Хезера, и вот там-то нас настигла настоящая неприятность. Видишь ли, в этом городе жил человек, который для чего-то развлекался изучением кхитайских письмен. Как он сам объяснял, нужно ведь чем-то занять время, а изучение кхитайских письмен для обитателя города, стоящего в отрогах гиперборейских гор, — самое трудоемкое и бесполезное занятие на свете.

— Согласен, — кивнул Эрингил.

— Этот господин был единственным, кто сумел прочитать надписи на коже Саламара. Естественно, не все — большая их часть сокрыта под одеждой, но и того, что он разобрал на правой щеке моего приятеля, оказалось довольно: он сразу понял, чем чревато наше появление в Хезере. Будучи честным человеком, он сперва по-хорошему попросил нас уйти из города. «Я знаю, кто твой спутник, — сказал он мне, — и клянусь богами, я сделаю все, чтобы удалить его отсюда. Лучше уходите добром, иначе я устрою вам очень большие неприятности. Учтите, я уверен в моей правоте и потому не остановлюсь ни перед чем: если понадобится, я запущу к вам в комнату ядовитую змею или попрошу трактирщика отравить ваше пиво».

Естественно, он был прав, но я отказался уходить. «Куда же нам идти? — спросил я. — Мой друг устал и нездоров. Ему нужен отдых».

В общем, мудрец не успел ничего предпринять, он только-только добрался до ратуши и рассказал отцам города о существующей опасности, как в Хезере началось землетрясение. Здесь очень давно не было никаких землетрясений. Более того, никто не замечал предвестий бедствия (а предвестия всегда бывают, пусть даже незначительные, пусть это даже просто сновидения у двух-трех наиболее чутких человек). В общем, город почти провалился под землю.

Больше всех пострадали, разумеется, зажиточные горожане, а самые нищеброды обогатились, роясь на развалинах. И скоро уже весь Хезер знал, кто виновен в бедствии. Нас выследили и решили уничтожить. Людям всегда нужно сорвать злобу на ком-то, кого они полагают виновными в собственных бедах!

— Но мы дейтсвительно были виновны, — сказал Саламар. — Точнее, я. Боги, до чего же я устал носить в себе эту вещь!

— Как же вышло, что ты сделался таким? — спросил Эрингил. — Отчего-то я сомневаюсь в том, что таковым ты родился на свет.