Греки считали потребление неразбавленного вина не только нецивилизованным, но и опасным. В нравоучительных диалогах философы приводили в пример спартанского полководца Клеомена, которого послали разграбить город Аргос, но вместо этого он разрушил святилище. Клеомен сошел с ума и вскоре умер, а «его собственные соотечественники заявили, что его безумие произошло не по какой либо сверхъестественной причине, а только из за привычки пить вино, не смешанное с водой, о которой он узнал от скифов».

Дионис. Начало V в. до н. э.

В эпоху эллинизма появились и другие впечатляющие примеры. Когда начались столкновения между греческими государствами и Македонией, несколько политиков и ораторов во главе с великим Демосфеном вели грамотную информационную войну против македонского царя Филиппа. Его описывали как варвара, лишь маскирующегося под эллина, и в частности рассказывали, что он «пьет как губка и пьянеет каждый день, в том числе и в те дни, когда ведет свои войска в бой». Говорили также, что он заставляет греческих пленников работать в кандалах на своих виноградниках. Это вряд ли было результатом невоздержанности, просто еще одно проявление варварства, удачно связанное с вином.

Потом пришел черед его сына, Александра Македонского. Он, по словам его греческих биографов, был подвержен приступам неумеренного пьянства, которые делали его непредсказуемым, жестоким и склонным к убийству. Основываются эти обвинения на пьяной ссоре, разгоревшейся на одном пиру между Александром и его старым другом и военачальником Черным Клитом. Клит, не одобрявший политику царя, в грубой форме высказал ему все, что думал. Александр пришел в ярость, телохранители их растащили, но Клит не успокоился и продолжил выкрикивать оскорбления. Тогда Александр выхватил копье у телохранителя и заколол обидчика. Скорее всего, биографы правы, и виновато было действительно пьянство, потому что Клит был братом кормилицы Александра и его близким другом, и тот после этого убийства очень переживал, несколько дней не показывался на людях и даже пытался покончить с собой. Так что история действительно поучительная, хотя в более поздние времена ее раздували до того, что писали, дескать, «Александр часто покидал пир, запятнанный кровью своих товарищей», хотя на самом деле ему хватило одного раза.

Сильное опьянение воспринималось в эллинском обществе как своего рода одержимость, во время которой буйный дух овладевал разумом пьяного, заставлял его выбалтывать секреты, лезть в драку и творить глупости. Пьяниц сравнивали с кораблями без руля, дрейфующими по ветру, пока не сядут на мель или не разобьются о рифы. А поскольку в эллинской культуре любые крайности воспринимались негативно, то и к этой отношение было соответствующее. В литературе даже был популярный сюжет о том, как некие люди или мифические существа умирали от невоздержанности. Без какой либо особой причины – просто слишком много выпивали и умирали. Впрочем, такое, по видимому, случалось не только в литературе, сохранилось надгробие с надписью, что это памятник великому пьянице Аркадиону, который умер, выпив неразбавленного вина из слишком большой чаши. Поставили этот памятник ему любящие сыновья.

Но все это касалось только крайних степеней пьянства, до потери разума и человеческого облика. Как в любой культуре, где потребление алкоголя является нормой и даже поощряется, умеренное пьянство вызывало либо сочувствие (если сопровождалось похмельем), либо было поводом для гордости, если человек мог много пить, почти не пьянея. Сохранилось немало советов, как справиться с похмельем, как вылечить головную боль и прочистить затуманенный мозг. В частности, в первую очередь рекомендовалось получше отоспаться.

Для умеренных пьяниц были свои термины, один из которых можно перевести как «любитель выпить», а другой – как «беззаботный». Эти названия не несут негатива, максимум – мягкую критику, потому что люди, легко поддающиеся алкоголю, считались слабовольными и достойными сочувствия.