– Так ты беременна? – в голосе Анфисы прозвучало удивление и разочарование – ведь Люся в положении ей была совсем ни к чему.

– Да нет уже – ребёночек выкинулся прошлой ночью сам собой, ни с того ни с сего, как и появился, – утешила Анфису Подлипкина и блаженно заулыбалась.

С того самого дня (вот уж четыре года) Анфиса ни разу не расставалась с Люсей более, чем на день. Поначалу героиня наша предоставила ей маленькую комнату, предупредив, что будет удерживать деньги за съём из зарплаты, потом оказалось, что компаньонке для полного счастья надо очень мало – чтоб было где спать, питалась она чем угодно – ела много и что попало, могла, к примеру, за один присест уписать огромную кастрюлю макарон без масла и каких бы то ни было соусов и приправ. В конце концов, Людмила Подлипкина вообще оказалась для нашей героини подарком судьбы – деньги ей были особо не нужны, а всё без чего она не могла обходиться, у неё было. Рядом находился человек, намного умнее и смекалистее её, который руководил ею, направляя на путь истинный; крыша над головой, полная кастрюля любимых макарон или сковорода жареной картошки на ужин. В одежде Подлипкина была столь же неприхотлива, как и в еде. Единственное, без чего не могла жить Люся, так это без телевизора, в котором её интересовали одни бразильские или мексиканские сериалы. После приключившейся истории с Гошей Монькиным, в которого она влюбилась и который так жестоко обманул её, Люся стала умнее. С мужиками не связывалась, шарахалась даже от них, приговаривая: «От этих гадов одна только беда!» Никому не верила, кроме своей хозяйки, которой была, как и предполагала Распекаева, по собачьи предана и относилась к ней с подобострастием, раболепием, а иной раз и страх перед Анфисой испытывала, если что не так сделала. «Анфисой» называть её Люся позволяла только в особых случаях – когда Распекаева бывала весела или какую промашку допускала, а так Подлипкина называла ее «хозяйкой» или «Анфис Григорьной». Сразу замечу, что страсть к мыльным операм только укрепляла Подлипкину в убеждении, что верить никому нельзя. Вперившись глазами в экран, она, обливаясь слезами, бормотала:

– Все мужики коварные, все обманщики, никому верить нельзя!

Люся терпеливо ждала хорошего конца, какой обычно бывает в подобных фильмах, сопереживая героям сериала годами, не пропуская ни одной серии, а по окончании действа со счастливой улыбкой на устах и с ликованием в сердце, что все злодеи получили своё, а положительные персонажи вышли в «дамки», изрекала с тяжёлым вздохом:

– Так только в кино бывает!

О, куда нас, однако, занесло! От Юрия Эразмова в деревню Бобрыкино, к предпринимателю Затикову, в его бар «Дымина», на сеновал в дырявом, как дуршлаг сарае! Не преминули мы заглянуть и в привокзальный газетный киоск, где увидели добрейшей души женщину – Клавдию Павловну с её бесконечным полосатым шарфом, хотя, может, вовсе и не шарф она вязала, а что нибудь другое... Также уважаемый читатель узнал о сердцееде и обманщике Гоше Монькине и о том, что не перевелись на Руси наивные девушки – дожив до двадцати пяти лет, они и не знают, откуда дети берутся. И заметьте, никакой корысти в таких девицах не наблюдается – ведь подумать только! За флакон с сомнительными духами подарить первому заезжему молодцу свою честь! Своё достоинство!

Автор приносит глубочайшие извинения читателю за столь зигзагообразное повествование, но поделать ничего не может, и в дальнейшем будет придерживаться подобного стиля изложения, потому что по другому плести данный роман невозможно – такая уж ломаная линия жизни у наших героев – вихляет из стороны в сторону, петляет, того и гляди потеряешь её из виду или, не дай Бог, оборвётся она где нибуд