– Дядя Миша, держи! – кричали сзади.

– Медведь! – в ужасе заорала Катька.

– Какой я тебе медведь, – обиделся мохнатый, одергивая толстую куртку с лохматым капюшоном. – Я сторож!

– А мы – спецназовский десант, всем сдаваться! – выпрыгивая вперед, рявкнула Мурка.

– С моим же веником? – обалдел сторож.

– Это не ваш веник! Это секретное оружие страшной разрушительной силы! – крикнула Мурка и плашмя треснула сторожа веником по лохматой голове. Тот невольно вскинул руку, защищаясь… Мурка мгновенно подсекла его пяткой под щиколотки. Сторож грузно плюхнулся на дорожку. Девчонки тут же скрылись в кустах.

– И правда – жуткая штука веник, – потирая макушку, пробормотал оставшийся на дорожке сторож. И пронзительно засвистел.

Девчонки уже подбегали к стене больничного парка, когда Мурка буквально почувствовала мягкое движение воздуха за спиной. Она круто развернулась – на нее, распластавшись в длинном прыжке, летел громадный пес. Мурка словно окаменела.

Нет, теоретически она знала, что делать. Хватать на шкуру на холке и под челюстью. Резкий поворот и бросок в сторону… Но сейчас она просто замерла, беспомощно глядя на клыкастую раззявленную пасть. Мохнатая туша ухнула ей на грудь, вминая в землю, ее прокатило по прошлогодней траве. В лицо дохнуло смрадным горячим дыханием. В свете фонарей над ней сверкнули белые клыки и круглые злобные глаза. И единственное, что Мурка смогла сделать – сунуть в надвигающуюся пасть веник.

Клыки щелкнули. Растрепанные лохмушки веника торчали из собачьей пасти в разные стороны. Морда у пса стала недоуменная, он зарычал, чихнул… Тут же ему сзади в уши вцепились девчоночьи руки – и яростно крутанули. Пес взвыл. Топчась прямо на лежащей Мурке, развернулся в поисках обидчика… Сверху ему на голову обрушился Евлампий Харлампиевич и отработанным приемом долбанул клювом в глаз. Рычащий пес и шипящий гусь закружили по земле. Катька вздернула Мурку на ноги.

– Бежим, скорее!

Одним быстрым движением Мурка подставила Катьке сложенные ладони, подсаживая ее на стену. За спиной слышался возмущенный гогот Евлампия Харлампиевича и рев псины. Клочки шерсти и перья носились в воздухе. Сквозь кусты с пыхтением и ругательствами кто-то ломился.

Мурка с разбегу рванула к стене, подпрыгнула, заскребла ботинками по шероховатой поверхности… Подтянулась и навалилась животом на кромку. Поджала ноги… С коротким взвизгом – Катькиным – девчонки прыгнули вниз, на другую сторону.

Задыхаясь от бега, они свернули за угол, где, невозмутимо тикая счетчиком, их дожидалось такси. Ввалились на сиденье:

– Напрасно Сева огорчается, что его уборщиком сделали! Веник – это сила! – хрипло выдохнула Мурка.

– Главная сила – это Харли! – мотнула косичками Катька.

Прямо на ходу белым вихрем влетел в открытое окно Евлампий Харлампиевич, торжествующе гоготнул и ткнулся головой ей в плечо.

Глазам наконец продравшегося сквозь кусты сторожа предстал сидящий у стены пес. Весь почему-то покрытый густым слоем белых перьев, в зубах он крепко сжимал отвоеванный у похитителей больничный веник.

Следы ведут в детский банк

– Вот здорово было бы! – злобно пробухтела Мурка, протирая спиртом царапины на руках. – Сторож с собакой ловит нас, а мы ловим такси! Интересно, кто бы кого раньше поймал?

– Так пешочком бы прошлись – еще дешевле бы вышло, – не сдавался Сева.

– Была бы машина, и за такси платить бы не пришлось, и Мурка бы не рисковала! – рявкнул на него Вадька.