– Ну, я вижу, что следствие идет верным путем, – подытожил реплики полковников Гойда. – Только, зная вас, как работник прокуратуры прошу и требую соблюдать законность. И насчет осмотра квартиры тоже. Без решения суда…

– А если родственники попросят посмотреть, – усмехнулся Гуров. – Пригласят…

– Тогда можно, – великодушно согласился Гойда. – Я вас предупредил. В общем, я поехал к себе. Будут трудности, сделаем все возможное, а может быть, и невозможное для их разрешения. А сам я попробую поднять биографию Зеленского. Посмотрим, какие следы на планете Земля Тимофей Олегович оставил за прошедшие с его рождения двадцать девять лет.

Телефонный звонок Зеленскому-старшему был сделан Гуровым после некоторых колебаний. Тревожить отца спустя несколько часов, как он узнал о смерти сына и увидел его мертвым, было жестоко, но ничего другого не оставалось. Набрав номер, подчеркнутый в визитке, Гуров выслушал несколько длинных гудков и хотел уже положить трубку. Однако в этот момент телефонная диафрагма тихо щелкнула и глухой мужской голос произнес:

– Я вас слушаю.

Тембр говорившего совсем не был схож с громогласным басом трибуна, который доводилось выслушивать Гурову едва ли не ежедневно в теленовостях. Редкое заседание Государственной думы обходилось без яркого и энергичного выступления Олега Эдуардовича Зеленского, без пощады громившего всех и вся, полемизировавшего с депутатами по любому обсуждавшемуся вопросу. Сейчас Лев Иванович услышал голос пожилого и очень усталого человека. Он даже на секунду усомнился, сам ли Зеленский откликнулся на его звонок.

– Добрый день. С вами говорит полковник Гуров. Я веду дело… – представился Лев Иванович.

– Я знаю. Что вы хотите? – прервал его Зеленский.

– Мне надо срочно осмотреть квартиру, где жил ваш сын. Не могли бы вы распорядиться, чтобы кто-то из родственников мог ее открыть и показать? Видите ли, у пострадавшего пропали ключи…

– Не надо ничего объяснять. Раз это необходимо, значит, так и будет. Из близких людей у Тима остались я и его мать. Мы приехать, естественно, не сможем. В семнадцать часов у его дома на Сущевском валу вас будут ждать домработница Тимофея и мой помощник. Они откроют квартиру и все покажут. Еще что-то у вас есть ко мне?

– Спасибо, больше ничего. Единственная просьба, чтобы без нас в квартиру никто не заходил, – попросил Гуров.

– Я передам… – глухо и безразлично произнес Зеленский, заканчивая разговор.

Дело было сделано. Гуров ждал худшего – отказа или переноса времени на понедельник, однако все прошло как нельзя лучше, если так можно охарактеризовать разговор с отцом, потерявшим сына. До семнадцати оставалось два с половиной часа. Лев Иванович решил лично посетить место убийства Зеленского. Протоколы протоколами, фотографии – фотографиями, но он привык топтать тропинки своими ногами. Тем более что другого занятия Гуров себе пока не находил.

Подчиненные были заняты делом и пахали, как пчелки. Стас висел на телефоне, пытаясь выяснить наличие банковских счетов у Тима Зеленского и пользовался ли он кредитными карточками. И в случае подтверждения о наличии таковых – а они, вероятнее всего, существовали – необходимо было счета заблокировать. Эта задача для воскресного дня представлялась теоретически нерешаемой, однако практически возможной. Веселов пробивал работу Зеленского на телевидении и его знакомых, что также было делом весьма и весьма нелегким и кропотливым.

Вторая половина воскресного дня не самое лучшее время для активного ведения следствия. Это Гуров усвоил давно. Граждане отдыхают, готовясь к напряженной трудовой неделе. На присутственных местах висят амбарные замки и таблички «Закрыто». Любое вторжение в личную жизнь в этот период воспринимается с глубокой обидой и может спровоцировать серьезный нервный срыв.