Кеннеди взглянул на компас и с некоторым беспокойством заметил:

– А нас опять относит к северу.

– Ну что ж из этого? – отозвался доктор. – Если «Виктория» занесет нас в Тимбукту, жаловаться не придется. Никогда подобное путешествие не совершалось в лучших условиях.

– И при лучшем состоянии здоровья путников, – докончил Джо, поднимая край тента и высовывая оттуда свою славную улыбающуюся физиономию.

– А! Вот, наконец, проснулся наш храбрый друг, наш спаситель! – закричал охотник. – Ну, как ты себя чувствуешь, Джо?

– Вполне нормально, мистер Кеннеди, вполне нормально! Кажется, никогда лучше себя и не чувствовал. Ничто ведь не может подбодрить человека так, как подобная увеселительная прогулочка после купанья в озере Чад! Не так ли, мистер Самуэль?

– Славный ты человек! – сказал Фергюссон, крепко пожимая ему руку. – Сколько тревоги и мучений ты нам доставил!

– А вы думаете, что я на ваш счет был спокоен, что ли? Можете гордиться тем, что заставили меня просто дрожать от страха за вас.

– Вот и пойми его! Как это он все повернул.

– Вижу, что падение в озеро нисколько не изменило нашего Джо, – заметил Кеннеди.

– Ты, друг мой, проявил великую самоотверженность, – продолжал доктор, – ты спас нас: ведь «Виктория» падала в озеро, и оттуда никто не мог бы ее извлечь.

– Подумаешь, если я кубарем полетел в воду, так что из этого? Какая тут самоотверженность – разве я этим не спас и себя самого? Ведь вот теперь мы все трое здесь в добром здоровье! Значит, нам не в чем упрекать друг друга.

– Нет! С этим малым никогда не сговоришься! – воскликнул Кеннеди.

– Лучший способ сговориться со мной – это никогда не по минать того, что было, – заявил Джо. – Что сделано, то сделано. Хорошо ли, плохо ли, не стоит к этому возвращаться.

– Ах ты, упрямец! – смеясь, проговорил доктор. – Но не расскажешь ли ты нам, по крайней мере, о своих похождениях?

– Хорошо, если вы непременно этого желаете. Только раньше мне хочется зажарить на славу вот этого жирного гуся. Вижу. мистер Дик времени даром не терял.

– Верно, верни, Джо, – отозвался доктор.

– Ну, так посмотрим, как африканская дичь почувствует себя в европейских желудках.

Гусь был зажарен на пламени горелки, и его сейчас же съелн с большим аппетитом. Джо, не евшему несколько дней, досталась, конечно, львиная доля. После чая и грога он начал рассказывать друзьям свои приключения. Он говорил взволнованно, хотя, по своему обыкновению, ко всему относился философски, Видя, что чудесный малый все время больше, чем о себе, думал о нем, Фергюссон не мог не пожать ему руку. Когда Джо рассказал об исчезновении острова, населенного племенем биддиома, доктор объяснил, что на озере Чад это частое явление.

Наконец, в своем рассказе Джо дошел до того момента, когда он в отчаянии завопил, засасываемый трясиной.

– Я считал, что погибаю; моя последняя мысль была о вас, мистер Самуэль. Тут я опять начал выбираться из болота. Как? Я и сам не знал, но решил биться до последнего.