– Да, Валентина. Ты опоздала на полчаса, – укоризненно произнес он, держа в руках полуистлевшую сигарету.

– Могу я раз в году немного задержаться? – с раздражением сказала она. – Между прочим, я еще не завтракала.

Видя, что Мещеряков не собирается освобождать ее место, она подошла к столику с электрочайником и, посмотрев на красный поплавок, щелкнула рычажком.

– Вот если бы ты была замужем, Валентина…

Она не дала ему закончить.

– Если бы я была замужем, я бы опаздывала гораздо чаще: кроме себя и сына мне пришлось бы собирать на работу еще и мужа. И вообще, Миша, когда ты перестанешь читать мне нотации?…

– Не раньше, чем ты выйдешь замуж.

Почему-то он считал себя обязанным устроить личную жизнь Вершининой и постоянно пытался ее знакомить со своими не обремененными узами Гименея друзьями и с друзьями своих друзей, ну и так далее.

– Миша, роль свахи тебе совершенно не идет, – Вершинина достала из холодильника батон и кусок сыра и принялась делать бутерброды.

– Валентина, – Мещеряков вдруг резко сменил тему, – мы потеряли перспективного клиента.

Он имел в виду одного банкира, который трясся над каждой копейкой.

– Твой перспективный клиент зануда и скупердяй, – бросила Вершинина. – Он хочет, чтобы мы работали на него задаром. Я объяснила, что по соотношению цена-качество наши услуги выгоднее, чем у конкурентов, но он и слушать ничего не хотел.

– Не умеем мы работать с клиентом, – гнул свое Мещеряков, – надо учиться.

– Подхалимничать я никогда не научусь, – Вершинина зло посмотрела на шефа.

На эту ее реплику он прореагировал на удивление спокойно.

– Ну зачем же утрировать, я просто говорю, что нужно быть терпимее и мягче, может быть.

– Я была бы терпимее, если бы один зануда не капал мне ежедневно на мозги.

– Что ты имеешь в виду? – и без того красное лицо Мещерякова побагровело.

Чайник закипел и отключился. Вершинина разорвала пакетик с кофе «три в одном» и высыпала его содержимое в чашку.

– Ты мне составишь компанию? – она проигнорировала вопрос шефа.

– Нет! – заорал Мещеряков. – И вообще, какого черта ты так со мной разговариваешь?

– Ну как я с тобой разговариваю, Миша? – Вершинина добавила в чашку воды и начала размешивать дымящийся напиток.

– В общем, так, Валентина, – Мещеряков немного отошел, но дышал все еще тяжело, – или ты перестраиваешься и начинаешь работать по-новому, или…

– Что или? – прервала его Вершинина, – уволишь меня?

– Работай пока, – Мещеряков тяжело поднялся с кресла. – Кстати, что у вас произошло вчера ночью?

Вершинина всегда удивлялась его осведомленности: он мог целыми днями сидеть в своем кабинете или «принимать на грудь», как он выражался, или бродить вроде бы безо всякого дела по коридорам, но всегда был в курсе всего происходящего в «Кайзере» и, в частности, в службе безопасности.

– В квартире на Шевченко обнаружили труп хозяйки, – она откусила кусок бутерброда и сделала маленький глоток кофе, – я сама еще толком не выяснила.

– К нам претензий не будет? – хмуро поинтересовался Мещеряков.

– Нет, с сигнализацией все в порядке, так что не переживай.

– Что значит «не переживай», – снова начал распаляться шеф, меряя кабинет своими большими шагами, – кто же за вас еще будет переживать, если не я, а? Вы, понимаешь, можете себе позволить опоздать на работу, уйти раньше времени домой или по своим делам, попасть в больницу, а я должен все контролировать, учитывать каждую мелочь, следить, чтобы вы не натворили каких-нибудь глупостей.