Ольга Мигель. Пятьдесят оттенков пельменей
Глава 1. Пикантный и загадочный
Глядя на себя в зеркало, я понимаю, что была музой для Андрея Алексина, когда он писал песню «Страшная»! Да, именно это я повторяю раз за разом, чтобы люди поняли, насколько я самокритична, а после – похвалили мою внешность и сказали мне, как я ошибаюсь и какая на самом деле красавица. Проверенный ход, который обычно работает! Именно с таким настроем я собиралась на интервью к московскому супер-повару, Ивану Пельменному. Этот шеф был настолько крут, что в свои неполные тридцать сколотил целую ресторанную империю, и теперь являлся одним из самых богатых людей Москвы, да и вообще всей России. Естественно, кого-то вроде меня просто так к такому человеку и на порог бы не пустили, но судьба решила предоставить мне неплохой шанс. Моя подруга Катя какой-то магией сумела добиться, чтоб настолько крутой бизнесмен дал интервью для студенческой газетенки, обычно используемой ее однокурсниками в туалете вместо вечно отсутствующих там рулонов бумаги. И вот, в самый день интервью, Катя внезапно простудилась. Да, именно, красотка-журналистка с белокурыми локонами, чихнув пару раз, решила, что не может поехать на интервью к супер-красавчику-миллиардеру, мечте всех женщин страны! Потому попросила меня, неуклюжее нечто, подменить ее. Задача, которую мне поставила подруга и соседка по комнате, была предельно простой: приехать в офис Ивана Пельменного и задать ему по списку вопросы, которые составила Катя. С таким бы справился даже полный идиот, так что я не слишком себя накручивала и, решив довериться судьбе, направилась в метро. Первый тревожный звоночек прозвучал, едва я спустилась в подземку. Выскочив словно из ниоткуда, на меня налетел старый, грязный, бородатый бомж! – Ты не должна идти туда! – неистово закричал старикашка, вцепившись в мою руку мертвой хваткой, и едва не сбив меня с ног волной перегара. Его безумные, заплывшие глаза, казалось, пристально смотрели на меня, хоть сам бомж тянул шею так, словно пытался рассмотреть что-то за моей спиной. – Он погубит тебя! Очернит твою чистую душу жирами и углеводами! Не ходи! Беги, девочка, беги! Беги, Аня! Но прежде, чем я успела позвать полицию, которая все равно вряд ли бы пришла, бомж сам отпустил меня и спрыгнул на рельсы. А после – спустил штаны и, распевая на все горло «Боже, царя храни!», побежал в темные глубины туннеля, размахивая своим внушительным хозяйством, поросшим грибами и мхами. После такого я ожидала, что этого психа собьет поезд, из-за чего метро остановят, и я опоздаю на встречу. Но каким-то чудом этого не произошло! Вероятно бомж, начитавшись Глуховского, обосновался где-то в потаенных нишах метрополитена, где и обитал, ожидая ядерной войны. Так что поезд его не размазал, и я смогла со спокойной душой покинуть свое студенческое зажопье, направившись в центр Москвы. Лишь выходя из подземки, я поняла, что этот старикашка откуда-то знал мое имя! Впрочем, он ведь мог и угадать? Мало ли Ань в Москве!.. – Аня Стайшарова! Да-да, та самая, которая Дмитриевна! – внезапно донесся знакомый мне голос бомжа по ту сторону турникета. – Именно, ты! Которая студентка филфака, заканчивающая в этом году универ! Берегись! Беги! Держись от него подальше! Все, что мне оставалось, это обескуражено заморгать и ускорить ход. Впереди меня жало интервью, которое, несомненно, изменит всю мою дальнейшую жизнь!.. Ну, или не изменит. Я всегда любила роскошь и великолепие центра Москвы, поэтому говорила своим знакомым, что чувствую себя здесь неуютно, таким образом, пыталась произвести впечатление скромной простушки, которую легко развести. Ведь намного проще схватить свою жертву за яйца и выкрутить их, когда бедняга совершенно этого не ждет! На руку образу провинциальной лохушки играла и моя одежда, свисавшая на мне, словно крашеный мешок с прорезанными дырками для рук и головы. |
