— Еще не то увидишь и услышишь во Вселенной, — заметил Толя.

— Но знай, — вмешался в разговор Алька, — и мы достигнем такого совершенства и, может, даже обгоним их, и они прилетят к нам учиться…

— Хорошо бы… — вздохнула Леночка. — Мальчики, не поднимайте меня на смех, но мне бы хотелось иметь платье, в каких здесь ходят…

— Попросим, авось дадут, — сказал Толя.

Они восхищались этой планетой и не забывали об еде. Съев свой суп, Жора сказал: «Еще хочу», и перед ним появилась новая тарелка, потом еще…

— Остановись, — попросила Леночка, — оставь место на второе и третье…

— На все хватит, я человек больших возможностей, — заявил Жора, продолжая есть.

— Но что они подумают о тебе и о нас?

— Пусть думают что хотят… Какие мы есть, Леночка, такие и есть, и нечего пускать пыль в глаза. Не надо думать, что подумают о нас, а надо думать, как остаться собой, никого не обижать и не обманывать…

Толя с изумлением слушал его: ну и Жора! Мудрец! Философ!

Жора между тем ел мягкое, нежное, прямо тающее во рту жареное мясо с ломтиками каких-то неведомых овощей, пил какие-то необыкновенно вкусные соки в узеньких невесомых стаканчиках — один такой стаканчик он на всякий случай прихватил с собой; плотное, круглое лицо его лучилось радостью и удовольствием.

Глава 20. «Не спешите, останьтесь…»

— Ну и молодец он у вас! — сказала девушка, посмотрев на ребят. — Весельчак! С ним не соскучишься в полете…

— Что правда, то правда… — Жора поднял от тарелки лицо и подмигнул землянам. — Ненавижу пресных и унылых… Как суп без соли! И вы знаете, они еще не хотели брать меня с собой… А про вашу планету скажу — отличная!

Толя быстро встал из-за стола:

— Большое вам спасибо за прекрасный обед! Никогда не ели ничего вкусней! Теперь бы нам хотелось познакомиться… — Толя глянул на Леночку и вдруг сказал совсем не то, что хотел: — С вашими магазинами для девочек, если такие есть…

— Пожалуйста, — сказала девушка, — если вы уже сыты, прошу… Машина вас ждет…

Они летели низко, чуть выше плоских крыш, и видели, как диковинно сверкает на торцах домов великолепная, многоцветная, огромнейшая мозаика, как под негромкую, плавную, успокаивающую музыку, разлитую в чистом воздухе, высоко струятся, ниспадая вниз, фонтаны — фиолетовые, желтые, синие, красные и даже черные, но не мрачно черные, а задумчиво, углубленно черные; они видели, как быстро и бесшумно проносятся над домами легонькие одно-  и двухместные вертолетики с горожанами. Эти машины здесь, видно, были распространены, как когда-то у них на Земле велосипеды.

В большом пятиэтажном здании находилась одежда: в особых отделениях висели тысячи разнообразных платьев, юбок, курток, шляпок, плащей, пальто, лент, тканей…

— Ой, — вырвалось у Леночки, — сколько всего! И каждая вещь искрится! У вас можно взять все, что хочется?

— А как же иначе? — улыбнулась девушка. — Пожалуйста, прошу.

— Только поскорей, — попросил Колесников, — здесь есть кое-что и поглавней, поинтересней…

— Нет, мальчик, вы ошибаетесь, — сказала девушка. — У нас все главное, все интересное… Разве можно без красивого платья или туфель хорошо себя чувствовать?

— Вот видите, мальчики… — обрадовалась ей поддержке Леночка.