Брови Винсента раздраженно задвигались. У моего собеседника была странная особенность – в разговоре он выражал свои эмоции исключительно с помощью бровей и подбородка, в то время как остальные части лица оставались практически неподвижными и бесстрастными.

– Тогда почему вы потратили пятнадцать страниц вашей последней научной работы на обсуждение этических аспектов квантовой теории?!

Я отхлебнул виски и стал ждать, когда брови Винсента займут исходное положение. Когда это наконец произошло, я заговорил:

– Вас зовут Винсент Ранкис. И я знаю об этом только потому, что когда университетский сторож сделал вам замечание за то, что вы ходите по газону, вы представились именно так. Помнится, вы тогда сообщили сторожу, что в будущем его должность станет предметом насмешек новых поколений студентов и преподавателей, а затем ее вообще упразднят. На вас тогда, если я не ошибаюсь, была эта же рубашка оливкового цвета. Что же касается меня, то я в тот момент, по-моему, был одет в…

– На вас была голубая рубашка, серый костюм и серые носки. Вы очень быстро шли по направлению ко входу, из чего следует, что вы опаздывали на лекцию.

Я бросил на Винсента еще один взгляд, на этот раз более пристальный, и отметил все детали его внешности и поведения, на которые уже обратил внимание раньше, но на бессознательном уровне. Потом сказал:

– Очень хорошо, Винсент, давайте обсудим этические моменты и научный метод…

– Тут нечего обсуждать. Этические нюансы носят субъективный характер, а научный метод верен.

– Если вы настолько во всем уверены, я не совсем понимаю, зачем вам нужно знать мою точку зрения.

Мой собеседник едва заметно улыбнулся, слегка приподняв уголки губ, на его лице выразилось смущение.

– Извините меня, – сказал он после долгой паузы. – По пути сюда я немного выпил. Я знаю, что иногда кажусь чересчур… прямолинейным.

– Представьте себе, что человек предпринимает путешествие в прошлое, – начал я и, увидев гримасу отвращения на лице Винсента, предостерегающим жестом поднял руку. – Я имею в виду гипотетически. Проведем что-то вроде мысленного эксперимента. Итак, представьте себе, что человек предпринял путешествие во времени и, оказавшись в прошлом, стал свидетелем событий, которых никогда не видел и которые были скрыты для него так же, как скрыто будущее. Он выходит из своей машины времени…

– И тем самым немедленно вносит в прошлое какие-то изменения! – вставил Винсент.

– …и первым делом отправляет по почте самому себе – более молодому самому себе – имена наездников, победивших на скачках в Ньюмаркете. И что в результате?

– Парадокс, – твердо ответил Винсент. – Он не может помнить имена жокеев-победителей, поскольку в прошлом, будучи более молодым, не выигрывал на скачках в Ньюмаркете. А если бы он в прошлом действительно выиграл, он скорее всего не изобрел бы машину времени и не отправился из будущего в прошлое. Логический парадокс!

– И что это означает?

– Что ситуация, описанная вами, невозможна!

– Попробуйте предложить другие варианты.

Винсент сердито фыркнул, после чего сказал:

– Возможных вариантов три. Первый: в тот самый момент, когда он принимает решение отправить себе в прошлое выигрышную комбинацию, он вспоминает, что получил ее, и вся хронология его жизни меняется. Он как бы ограниченно замыкает течение времени и делает свое существование вечным, поскольку не мог бы создать машину времени, не получив выигрышную комбинацию. Парадокс здесь состоит в том, что ничто не может возникнуть из ничего. Однако, я полагаю, в данном случае о логике мы можем не думать. Второй вариант: происходит вселенская катастрофа.