– И не говори мне, что делать, не смей, слышишь? Все кругом говорят мне, что делать и чего хотеть. Я уже взрослая, слышишь! – Арина отвернулась, чтобы скрыть слезы. Сколько времени они знакомы с Максимом? Несколько месяцев, хотя иногда ей кажется, что пролетела целая вечность и что сейчас она живет уже свою девятую жизнь. Но они – снова там же, где были вначале. Максим снова хочет ее оставить, как обещал ей в первый день. И пусть его доводы теперь изменились, что это меняет? Она любит его. Она не может без него жить. Он не хочет, чтобы она осталась. Арина соскочила с кровати на пол и уселась на ковер.

Почему все должно быть таким сложным? Почему они не могут быть просто счастливы?

– Какие синие у тебя глаза, ты как полевой цветок… как же он называется? Не могу вспомнить. Колокольчик?

– Что? – Плечи Арины дрожали, и злость никуда не ушла, но Максим словно решил забыть об этом. Он начал другой разговор и вдруг тоже сошел с кровати и опустился рядом с Ариной на пол, его рука легла ей на голову. Он нежно провел ладонью по ее волосам, и это движение сильно отличалось от тех порывистых, властных рывков, той жесткости, обычно столь ему свойственной.

– Значит, ты уже совсем большая девочка?! – тихо спросил он и усмехнулся. Затем вдруг посерьезнел и нежно развернул ее заплаканное лицо к себе. – С каких это пор?

– С тех пор, как попала в твои руки, – улыбнулась Арина сквозь слезы. Максим прикоснулся кончиками пальцев к ее мокрым губам, склонился и поцеловал ее нежно, едва касаясь. Он почувствовал соль на ее губах и их нежность. Арина сидела на коленях, а узкая юбка плотно облегала ее бедра. Песочная водолазка подчеркивала красоту ее стана – ее длинную гибкую шею, изящно очерченные плечи, красивую грудь. Арина ответила на его поцелуй тихим стоном, и тогда руки Максима потянулись к ее лицу, он притянул ее к себе и поцеловал снова – на этот раз поцелуй был страстным и властным, даже дерзким. Арина изогнулась и простонала снова, и Максим тихо засмеялся.

– Сумасшедшая? Беги от меня, слышишь! – пробормотал он, но его руки стягивали с нее водолазку.

– А разве ты отпустишь меня? – спросила она, поднимая ладони вверх, и мягкая ткань легко соскользнула, открывая ее грудь.

– Когда ты сидишь вот так покорно передо мной и твоя грудь обнажена? – усмехнулся Максим. – Ни за что. Но разве ты не понимаешь, что я могу быть опасен для тебя? Твоя слепая доверчивость лишь доказывает еще раз, насколько ты молода, глупа и наивна. Я могу причинить тебе зло, могу забыться.

– Я так люблю, когда ты забываешься…

– Глупая, глупая моя Синеглазка. Ты не должна сходить с ума, понимаешь? Ведь кто-то же должен быть нормальным. Кто знает, какие еще черти пляшут в моей крови и что станет со мной через год, через два, через пять? Что, если я раздену тебя и заткну тебе рот кляпом, что, если я захочу унизить тебя, захочу взять тебя во все твои соблазнительные отверстия.