Свидетель обернул свои беспросветно печальные и вопрошающие глаза на присяжных, затем на судью. По изрезанной морщинами щеке поползла слеза.

— Пропал… пропал ни за что… Я его потрогал, а он холодный… Мой мальчик…

О'Мара накрыла его руку своей ладонью. Жест был трогательным и, судя по всему, вполне искренним.

— Может, сделать перерыв? — осторожно спросила она Фридландера, протягивая коробочку с салфетками.

— Ничего, ничего… — ответил тот, откашлялся и промокнул глаза. Отпил воды из стакана. — Ничего, я в порядке.

О'Мара кивнула и вновь обратилась с вопросом:

— Вам хоть как-то объяснили смерть Джоша?

— Сказали, что сахар слишком сильно упал, и тогда я спросил — почему?! Доктор Гарза сказал, что он в недоумении, — промолвил свидетель, с трудом проговаривая последнее слово и безуспешно пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Я тоже был… в не-до-у-ме-нии. Днем раньше состояние Джоша стабилизировалось. Он с аппетитом пообедал. И поужинал. Сходил в уборную без посторонней помощи. А потом, за одну ночь, прямо в больнице, впал в кому и умер! Бессмыслица!

— Аутопсию сделали? — спросила О'Мара.

— Я настаивал на этом! — загорячился Фридландер. — От всей этой истории пахнет приступ…

— Протестую, ваша честь! — проревел Крамер с места. — Мы сочувствуем свидетелю, но прошу суд проинструктировать его отвечать по существу!

Судья молча кивнул, затем обратился к свидетелю:

— Мистер Фридландер, пожалуйста, просто рассказывайте, как все было.

— Простите, ваша честь… О'Мара ободряюще улыбнулась.

— А скажите, мистер Фридландер, вам показали результаты вскрытия?

— Не сразу, но… Да, показали.

— И что же там сообщалось?

Фридландер взорвался, его лицо пошло пунцовыми пятнами.

— Они заявили, дескать, Джош был накачан инсулином! То есть ночью ему в капельницу впрыснули инсулин! Якобы случайно! И он от этого умер! Больница, видите ли, ошиблась! Примите извинения!

О'Мара украдкой бросила взгляд на отвисшие челюсти присяжных и, помолчав мгновение, спросила:

— Прошу прощения, мистер Фридландер, что приходиться задавать такой вопрос… Но что вы почувствовали, когда узнали об этой ошибке?

— Что я почувствовал? — словно не веря своим ушам, переспросил свидетель. — Что я почувствовал?! Да мне будто сердце вырвали, мне словно…

— Мистер Фридландер, я понимаю, спасибо, мистер Фридландер…

— Мой единственный ребенок… Как нам теперь жить… Боль… никогда не кончается боль…

— Спасибо, мистер Фридландер. Прошу простить, что пришлось подвергнуть вас этой муке… Свидетель ваш, — сказала О'Мара, жестом приглашая Крамера.

Фридландер вытащил из коробки несколько салфеток сразу. Закрыв ими лицо, он молча затрясся на стуле.

Глава 29

Лоренс Крамер поднялся и медленно застегнул пиджак на все пуговицы, давая свидетелю время прийти в себя. У человека сын в могиле, чтоб им всем провалиться…

Впрочем, работа есть работа. Итак, требуется нейтрализовать его показания — так, чтобы не возмутить присяжных… И по возможности превратить Стивена Фридландера в свидетеля защиты.

Крамер приблизился к огражденному «манежу», где сгорбился раздавленный горем отец, мягко, чуть ли не дружески поприветствовал его, словно был вхож в семью.