Дмитрий Казаков. Пыль вечности
Сладостные, красочные видения, ласкающие плоть тысячами влажных, мягких языков, в мгновение рассыпались цветными искрами. Окутывавшая тело истома исчезла. Ганис, только что стонавший от наслаждения, готов был заскулить от тоски. Открывать глаза было почти больно. Взгляд уперся в неопрятно-бурый потолок, по которому неторопливо полз черный клоп. – Все, время вышло, – донесся тихий, почти неслышный голос. Борясь с потяжелевшим телом, Ганис сел. Мускулы ныли, будто последний час он не лежал, а ворочал мешки в порту. Перед глазами все расплывалось. Чтобы восстановить зрение, пришлось несколько раз моргнуть. Подвал, в котором с трудом умещались четыре лежака, после этого не стал симпатичнее. Трещины в стенах, грязная солома на полу. – Приходи еще, – тьма в нише около лестницы зашевелилась, стала различима фигура сидящего человека. Хозяин подвала всегда скрывался в тени, Ганис ни разу не видел его лица, хотя бывал здесь уже два месяца. – Обязательно, – пообещал он, вставая. Из трех оставшихся лежаков занят был один. Расположившийся на нем человек не шевелился, лишь глаза за закрытыми веками чуть подрагивали. Что видят они? Что чувствует их скитающийся в мире грез хозяин? Ганис не знал. Здесь не было принято делиться впечатлениями. Поднявшись по лестнице, он оказался на улице. Только тут осознал, насколько тяжелый и сырой внизу воздух. Свежий ветер овеял лицо, по спине пробежала дрожь. Ганис оглянулся и неспешно зашагал в сторону гавани. Его обгоняли скрипящие телеги, нагруженные бочками и мешками, всадники, спешащие пешеходы. Спорили и ругались возницы, из-под колес поднималась пыль, такая густая, что клонящееся к закату солнце выглядело тусклым, как старая золотая монета. От запахов из харчевен сводило живот. Но денег не было. Все, до последней монетки, осталось в подвале. Серый порошок, открывающий путь к наслаждению, стоит дорого. Ганиса толкали, пихали, просили освободить дорогу. Он послушно отодвигался, ускорял или замедлял шаг, чтобы не попасть под ноги неторопливо бредущих верблюдов или под плетку спешащего гонца. Город кипел и бурлил, полный жизни, но Ганису он казался мертвым. Люди двигались словно куклы, озабоченные мелкими желаниями – заработать, украсть, поесть, и в конечном итоге – уцелеть. В них не было истинной жизни, и даже видения, что посещали Ганиса в подвале, казались более реальными, чем суетливые существа вокруг. Улица свернула, открыв небольшую округлую площадь. На противополо Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
|
