Это даже не было выбором.

— Роган?

Он не ответил.

— Роган!!! — Я схватила его за ноги, но не смогла сдвинуть и на дюйм. Он был совершенно неподвижен.

Я заколотила по его ногам кулаками.

— Роган, очнись! Просыпайся!

Нет ответа.

Я должна до него достучаться. Если бы я только смогла добраться до его лица. Я собрала всю ту малость магии, что у меня осталась.

Круг снова запульсировал. Когда эта пульсация проходила через меня, я оттолкнулась от нее так же, как отталкивалась от усилительного круга, вложив все, что у меня было, в этот толчок. Что-то внутри меня щелкнуло. Ноги оторвались от земли, и я воспарила, обняв Рогана руками. Инстинкт говорил мне, что это долго не продержится. У меня несколько секунд, прежде чем моя магия иссякнет, и сила тяжести утянет меня вниз, и у меня больше не было сил, чтобы проделать это снова. Это моя единственная возможность. Я должна его пробудить.

Его лицо было таким безмятежным, глаза широко распахнуты, рот слегка приоткрыт. Он не был здесь со мной. Он не был даже на этой планете.

Я глубоко вдохнула, закрыла глаза и поцеловала его. Все мои желания, все секреты, все те разы, когда я наблюдала за ним, и думала о нем, представляла нас вместе, всю мою благодарность за спасение бабушки, за защиту Хьюстона и его жителей, всю мою обиду и злость за подвергнутого опасности кузена, за неуважение к человеческой жизни — все это я вложила в свой поцелуй. Он был создан из гвоздик и слез, взглядов украдкой и отчаянного, обжигающего желания. Я поцеловала его так, как если бы любила. Я поцеловала его так, словно только этот поцелуй был важен.

Его губы открылись навстречу моим, а руки обняли меня. Он ответил на мой поцелуй. На этот раз не было никакой магии. Ни призрачного огня, ни бархатного касания. Лишь мужчина со вкусом райского блаженства и греха одновременно.

Мои ноги коснулись земли, и я открыла глаза. Роган смотрел на меня. Его радужки все еще были бирюзовыми. Кожа все еще светилась. Но теперь он был здесь, со мной. Круг все еще держался, и мимо нас текли реки смолы и огня, пока Адам сгорал в своей собственной ненависти.

— Ты должен остановиться, — прошептала я. — Ты победил, но ты продолжаешь разрушать город.

— Поцелуй меня снова, и я перестану, — ответил он.

Час спустя, Адам, наконец-то, остановился и повалился на землю. Роган продолжал поддерживать круг. Все вокруг было слишком горячим. Я сидела с ним в кругу и наблюдала, как асфальт медленно начинал застывать. В какой-то момент я отключилась, прислонившись к Рогану.

Когда я проснулась, глаза и кожа Рогана перестали сиять. Над нами дважды пролетел вертолет. Затем в стене появилась трещина. Мы ничего не слышали, а лишь видели, как это произошло. Из нее хлынул поток воды, испаряясь едва коснувшись выжженной Адамом земли. Но вода продолжала поступать. Должно быть, аквакинетики задействовали залив Буффало для подачи воды.

Мир превратился в пар. Прошел час, прежде чем вода перестала испаряться, и еще час, прежде чем мы решили, что не сваримся заживо. Роган отпустил силу, связывавшую его с кругом. Хлынула вода, доходя мне до лодыжек. Она была теплой, градусов так сорок, но не обжигала. Мы направились к Адаму Пирсу. Тот лежал на спине. Должно быть, в какой-то момент его круг исчез, потому что вода омывала его волосы и голую грудь. Выглядел он ничуть не пострадавшим. Артефакт по-прежнему красовался на его голове.

Чокнутый Роган снял его и передал мне.

— Подержи секунду. — Он склонился над распростертым телом Адама и потряс его за плечо. — Привет, приятель.

Глаза Адама распахнулись.

— Привет, — прохрипел он.

— Садись. — Роган с улыбкой помог ему подняться. — Ты в порядке? Все работает, как надо?

Адам уставился на него в замешательстве.