— Поднимайся, — протянул руку за винтовкой, но девчонка бросила на него волчий взгляд и лишь крепче вцепилась в ствол.

Макс задумчиво покрутил головой, затем на его лице появилось удивленное выражение.

— Ну, а кто стрелял? Ты что ли?

Еще бы не спросил. Если Кукушку завалили после боя, хана пришла бы всем. Они же больше не скрывались. Вывод напрашивается один — снайпера грохнули, когда они еще сидели в засаде. Тогда… нет, полный бред. Такого не бывает.

Девчонка опустила голову, еле слышно ответила.

— Ну, я. А что? — с вызовом подняла глаза.

— Вот и молодец, — парень широко улыбнулся, — хочешь, шоколадку, снайпер?

Уже после командир красочно объяснил, какая я была дура и как мне повезло. Шанс, что я окажусь прирожденным снайпером, был ноль целых… в общем, минимален.

Так легко ли быть снайпером? Не сложно убивать, зная, что мстишь. И каждый удачный выстрел сокращает число твоих врагов. Гораздо сложнее стоять в стороне от битвы, лишь наблюдая, не в силах принять в ней участие. Лучше уж снайпером, чем прачкой или нянькой.

— А тебе? Легко воевать? — отвечаю союзнику вопросом на вопрос. Пусть невежливо, как говорится, сорри, дипломатии не обучена. И нечего так хмуриться, один лишний день на кухне, какая разница.

— Извини, — примиряюще отвечает пустота, — дурацкий вопрос.

Согласно киваю, действительно дурацкий.

— Можно посмотреть оружие?

Хочется ответить что-нибудь резкое, но грубость застывает на губах. Да, пусть смотрит, не жалко.

Сама не знаю, почему я дала ему свою девочку. Никому не позволяла до нее дотронуться. Командир лишь снисходительно хмыкал, пусть чудачит. В конце концов, это пунктик многих начинающих снайперов.

Пустота повертела винтовку, бережно вернула.

— Хорошая машинка.

Я улыбаюсь. Вот честное слово, когда он про красивые глаза заливал, хотелось в рожу плюнуть, точнее на стену, а девочку похвалил — приятно.

Макс с Шахом деланно вытирают слезы от умиления. Клоуны…

— Знаешь, а вы молодцы. Другие давно бы сдались, а вы сражаетесь.

А куда нам деваться? Когда смерть ходит рядом, ты либо сразу к ней в объятия прыгаешь, либо становишься истово верующим, и тогда самоубийство не для тебя. Ты выбираешь другой путь. «Жизнь отдать за други свои». Как-то так. У нас у каждого в отряде либо крест на шее, либо еще какой-нибудь талисман. Без веры под пулями нельзя. Свихнешься. Я, например, серьезно верю, что умру тогда, когда Он решит меня призвать. Не раньше и не позже.

В коридоре оживление — вернулась разведка. Жаль, с плохими новостями. Ключ к защитному полю им подобрать не удалось. Баги сменили коды, и теперь все по новой расшифровывать. Одним словом, зря к нам мотались. Не пробиться им в центр управления.

— А может, бага выловить, да с живым попытаться пройти? — предлагает кто-то из наших.

— В своем уме? — возмущается Фюзя, — Они же связь между собой держат, сразу нас сдаст. А если вырубим, защита тут же тревогу поднимет. Помнишь, отряд Красавчика пытался такой финт провернуть? Еле ушли, половину на улице оставили.

— А стэлс?

Меня не слышат, приходится повторить громче.

— А если это будет стэлс?

— Мелкая, что ты со своим стэлсом лезешь? — отмахивается командир.

— Погодите, — это уже кто-то из союзников, — отличная идея. Стэлсы оснащены специальным прибором слежения. Он же позволяет им проходить защиту.

— Да где же его возьмешь, стэлса этого, — вздыхает Макс, — невидимые же твари.