Ее глаза угрожающе вспыхнули.

– Ты действительно сошел с ума, если думаешь…

Он резко притянул ее к себе и жадно впился губами в ее губы, заставив ее замолчать. Ее высокая, упругая грудь оказалась прижата к его телу.

Кристен чувствовала, что задыхается. Его рот больно терзал ее нежные губы, он все сильнее прижимался к ней, и ее охватило негодование. Они были почти одного роста, и его восставшая плоть оказалась совсем рядом с тем центром желаний, к которому он так стремился, и это вызвало у нее наибольшее омерзение, потому что она вовсе не была невежественна в том, что касалось отношений между мужчиной и женщиной. Ее мать, Бренна, давно посвятила ее в тайны плотской любви, но то, что происходило сейчас, никак нельзя было назвать любовью, потому что она испытывала лишь отвращение.

Проклиная его силу, она боролась с ним, пытаясь вырваться из его объятий. Обычно сила и смелость были теми качествами, которые восхищали ее в мужчине, но только не тогда, когда они были направлены против нее. Дирку будет нетрудно овладеть ею, но если он это сделает, она убьет его. Право распоряжаться своей девственностью принадлежало только ей, и когда она найдет мужчину, которому захочет принести ее в дар, то сделает это с радостью. Но она не позволит, чтобы это произошло вот так, и Дирк Герхардсен был совсем не тот, кто мог бы стать ее избранником.

Поймав зубами его нижнюю губу, Кристен изо всех сил укусила его, одновременно вцепившись ногтями ему в грудь. Она все сильнее сжимала зубы, пока он наконец не отпустил ее. Медленно поворачиваясь, она заставила его поменяться с ней местами. Он мог бы ударить ее, заставив тем самым выпустить его, но в этом случае она разорвала бы ему губу, и он отлично это понимал. Не желая рисковать, она не разжимала зубы до тех пор, пока неожиданно не подпрыгнула и не уперлась обеими коленками ему в живот.

Кристен выпустила его губу в тот самый момент, когда с силой оттолкнулась ногами от его живота, в результате чего очутилась на берегу, а Дирк упал спиной в воду. Это дало ей время добежать до того места, где лежала ее одежда, чтобы схватить кинжал прежде, чем он настигнет ее. Но он и не пытался сделать этого. Едва увидев в ее руке оружие, он остановился.

– Ты полна неожиданностей, как настоящая дочь Локи, - прошипел Дирк, вытирая кровь с губы и глядя на нее карими глазами, потемневшими от ярости.

– Не смей сравнивать меня со своими богами, Дирк. Моя мать воспитала меня христианкой.

– Меня не интересует, каким богам ты молишься, - резко ответил он. - Брось нож, Кристен.

Она покачала головой. Он видел, что теперь, когда ее рука сжимала оружие, девушка была совершенно спокойна. Великий Один, как же она хороша, обнаженная, покрытая капельками воды, с манящими полными грудями, мягким, плоским животом, заканчивающимся внизу темно-золотым треугольником волос. Она держала кинжал с видом человека, прекрасно знающего, как с ним обращаться, словно провоцируя его сделать хотя бы малейшее движение.

– Похоже, кроме любви к вашему богу твоя мать научила тебя еще кое-чему. - В его голосе прозвучала горечь. - Твой отец или братья никогда не стали бы показывать тебе, как пользоваться этой игрушкой, и не простили бы того, что ты умеешь с ней обращаться, потому что это дало бы окружающим повод усомниться в их способности защитить тебя. Это леди Бренна научила тебя своим кельтским штучкам, не так ли? После стольких лет ей пора бы уже понять, что кельтское боевое искусство все равно не сравнится с мастерством викингов. Чему еще она научила тебя, Кристен?

– Я умею владеть любым оружием, кроме топора, и то лишь потому, что это очень неуклюжее орудие смерти, и обращение с ним не требует особого умения, - с гордостью ответила девушка.

– Неуклюжее потому, что ты недостаточно сильна для него, - угрюмо заметил Дирк.