Они договорились, и теперь молодой человек стоял возле лошади Ханны, нервно пританцовывая на месте. Капитан Тиабольд в награду вручил ему шерстяную тунику и пару ботинок — эти вещи остались от «льва», который умер от дизентерии, и никто не хотел их брать.

Парнишка оказался неразговорчивым — за весь день он не промолвил ни единого слова. Сначала он вел их прямо на восток, потом по узкой тропке на юг, а потом по широкому, но мелкому ручью — на северо-восток. Днем они встретили разведчиков, и Ханна поняла, что они и в самом деле почти добрались до армии принцессы Сапиентии. Доведя их до нужного места, паренек исчез за деревьями, которые росли возле реки. Ханна поняла, что это лишь приток, а сама река, широкая и глубокая, течет дальше.

Боян разбил лагерь у слияния реки и ручья, возле небольшого холма. На севере виднелся густой лес, а на юге и западе расстилалась открытая степь. На востоке поднималась гряда холмов. Возвышение, возле которого поставил свою палатку Боян, увенчивало какое-то древнее сооружение, вероятно крепость. До сих пор сохранились рвы и остатки стен, а наверху камни образовывали круг. Некоторые из камней упали на землю, но отсюда было трудно судить, насколько велики повреждения. Боян — а Ханна нисколько не сомневалась, что он сам выбирал место для лагеря, — поставил свой шатер под защитой земляного вала. В нескольких шагах от шатра принца стояла повозка его матери. Интересно, кераитская принцесса еще там? И сны Ханны только сны или все это происходило на самом деле?

Сейчас она все узнает.

Лагерь был на военном положении. Вокруг палаток, располагавшихся группами, были вырыты канавы — не очень глубокие, но достаточные, чтобы замедлить продвижение всадников. Во все стороны были посланы разведчики. Многие солдаты дремали прямо в доспехах, прижимая к себе копья, как возлюбленных. Некоторые лошади остались не расседланными, других сейчас поили и чистили, третьи паслись на лугу к северо-востоку от лагеря, за ними следили не меньше дюжины воинов.

Приветствовать прибывших вышла чуть ли не половина лагеря. Ханне казалось, что никогда раньше она не видела такого количества солдат, разве что в битве при Касселе, когда Генрих разбил армию герцогини Сабелы. На ветру развевалось знамя принцессы Сапиентии. Над лагерем реяли и другие знамена, но Ханна узнала лишь одно — прыгающая пантера. Знамя маркграфини Джудит.

Когда они вошли в лагерь, их отряд разделился. Ханна не вполне поняла, по какому принципу произошло это деление, но к палатке принцессы Сапиентии она подошла в сопровождении принца Эккехарда, лорда Дитриха, командира всадников, посланных королем Генрихом, и капитана Тиабольда, представляющего «львов».

Принцесса сидела на полу и ела сливы, наблюдая за тем, как ее муж играет в кости с молодым вендийским дворянином и пышно одетым унгрийцем. У последнего были такие длинные усы, что он завязал их на спине, чтобы не мешали играть. Рядом стоял брат Брешиус. Именно он тактично прервал игру, хотя принцесса уже увидела принца Эккехарда, а может, и Ханну. Возможно, воссоединение будет не таким уж приятным.

Боян не забыл Ханну:

— Снежная женщина вернулась к нам!

— Вы приехали от моего отца, — более прохладно сказала Сапиентия, глядя на мужа и сжав губы. — А это кто? Эккехард?

— Сестра, разве ты не рада видеть меня?

Принц спешился и подошел к сестре, не ожидая разрешения. Она обняла его и расцеловала в обе щеки. Эккехард был выше Сапиентии почти на голову, но и она за прошедшие месяцы окрепла и раздалась в плечах, так что, схватись они на кулаках, неизвестно, кто вышел бы победителем из схватки.

— Боже Всемогущий, да это же маленький кузен, — насмешливо произнес молодой дворянин, который играл с Бояном в кости. — Я думал, куманы вас заживо сожрали!

— Нет, спасибо, Уичман.