— Как вы лечите разложившиеся части? — спрашивает Джули. — Пересадкой кожи?

— А вот это самое странное. Позволь представить тебе миссис А.

Нора направляется к столу, стоящему в углу отдельно от других пациентов. Обнаженная женщина лежит на клеёнке, на полу постелена еще одна, на которую стекают жидкости из сгнившего тела. Эта женщина умерла очень давно. У неё темно- серая кожа, сморщенная, как у старушки. Она рассохлась и в нескольких местах отошла от костей. Если бы в те дни, когда я скитался по аэропорту, я столкнулся с этой женщиной, то держался бы от неё подальше, ожидая, что она начнет рычать, шипеть и выцарапывать себе глаза. А потом в её костях появился бы тот гул…

— Они крайне редко приходят к нам, когда всё зашло так далеко, — говорит Нора. — Представить не могу, как эта женщина вырвалась на свободу, но посмотрите на неё. Смотрите, как сильно она борется.

Самым странным в женщине были её глаза. Всё тело сгнило, но они остались невредимыми. Она напряженно смотрит в потолок, как-будто где-то внутри себя поднимает огромные тяжести. Вытаскивает из глубины человеческой души тысячи тонн воспоминаний — людей, места, случаи из жизни.

Её радужка серого металлического цвета — обычное явление, но я не отрываясь смотрю её в глаза и вижу, как они мерцают. Я вижу проблеск, похожий на вкрапления золота в песке глубокой реки.

— Что это? — спрашивает Джули, но она не смотрит миссис А в глаза. Она наклоняется и показывает на зияющую дыру в прогнившей грудной клетке. — Вы это видите?

— Что-то сверкнуло? — спрашивает Нора. — Как будто солнце попало на маленькое зеркало?

— Да… Но всего на полсекунды. Я думала, мне показалось. Нора кивает.

— Вот об этой странности я и говорю. А насчет твоего вопроса о лечении разложения… посмотри поближе.

Мы с Джули наклоняемся и видим, что дыра в боку женщины вроде бы стала… меньше.

Нора кивает.

— Вот об этой странности я и говорю. А насчет твоего вопроса о лечении разложения… посмотри поближе.

Мы с Джули наклоняемся и видим, что дыра в боку женщины вроде бы стала… меньше. Края раны посветлели и появились розовые пятна.

— Что это? — благоговеющим шёпотом спрашивает Джули.

— Понятия не имею. Никогда раньше не была в большем замешательстве. Мы называем это Мерцанием. Каждый раз, когда это… происходит, мертвые немножко оживают.

Меня пронизывает странное чувство. Дрожь от ужасного осознания. Я чувствовал это Мерцание. В глазах, в голове, в хрупких сломанных костях. Я чувствовал его вокруг меня, оно спускалось вниз к ногам, настойчиво ведя меня вперед. Я посмотрел в широко открытые взволнованные глаза женщины.

— Ты не мертвая, — прошептал я.

— Так это их лечит? — спрашивает Нору Джули.

— Я думаю, что да.

— Тогда зачем им нужна медицинская помощь? Почему просто не дождаться, пока Мерцание вылечит их?

— Еще одна странность. Оно не лечит раны, только гниение.

— Что ты хочешь сказать?

— Оно может оживить погибшие клетки и затянуть огромную отвратительную дыру, — она указывает на грудь миссис А. — Но оно пропускает раны.

— Специально, что ли?.. Нора пожимает плечами.

— Иногда кажется, что так и есть.