Ольге могло показаться, но после того, как она всё-таки выбрала, мать испытала некоторое облегчение. Женщина пристально посмотрела на дочь и, улыбнувшись, наверное, впервые за долгое время достаточно искренне, вышла из комнаты, оставив дочь переваривать новость.

— Ну, это мы ещё посмотрим, — после длительного раздумья прошептала Ольга. — Клирики — не монахи. И ты это прекрасно знаешь, мама, что бы ты не думала и не говорила. И то, что клирики более сдержаны, не значит, что они перестали быть людьми, тем более, мужчинами. А уж кто, как не клирик может в полной мере меня защитить. Да и не в монахи же он постригся, в самом деле. Вот в это, я бы ни за что не поверила. Ни с его страстью, с которой он отдаётся любому делу.

И Ольга решительно открыла брошюру, чтобы изучить, что же требуется приобрести к новому учебному году в новом учебном заведении.

* * *

Я лежал на шезлонге и пытался понять, что же люди находят в подобном валяние под обжигающими солнечными лучами. Понимание не приходило. Я надвинул легкую соломенную шляпу на лицо и попытался подумать. Но на жаре мысли плавились и хотелось подремать. Всё-таки в этом что-то было. Потому что сегодня впервые на протяжении всего времени, которое я провёл в этом мире, мне удалось полностью расслабиться.

* * *

Вчера мы отлично потренировались со Снегирёвым. Всё-таки с партнёром это делать было куда лучше, чем заниматься самостоятельно. Даже, несмотря на то, что звание они получили практически одновременно, было видно, что знаний и какого-никакого опыта у Артема было гораздо больше, нежели у него. Это не расстраивало, а наоборот делало их тренировки более увлекательными и мотивирующими. Все же, мне не верилось, что настоятельно отправил младшего клирика исключительно, чтобы приглядывать за Наташей. Может, он Снегирёву об этом и не сказал. Но хотелось бы верить, что мое обучение не закончилось, а таким вот странным образом продолжается.

А вечером вернулся дед. Мне он не говорил, куда ездил и зачем. Да я и не спрашивал особо. Если ему понадобится меня во что-то посвятить, то он обязательно это сделает. Мы как раз сели ужинать, когда он вошёл в столовую.

Оглядев вскочившего Снегирёва с ног до головы, Пётр Алексеевич кивнул.

— Я получил сообщение от отца-настоятеля. В какой-то мере, даже рад, что в нашем городском доме рядом с Натальей будут находиться целых два клирика. Я не могу выделить много людей для охраны. Сусанин только-только штат прислуги укомплектовал. Прежние-то с Ванькой уехали. Так что, не тушуйся, чувствуй себя, как дома, — благожелательно кивнул Петр Алексеевич, так или иначе продолжая разглядывать клирика, которого прикомандировали к нашей семье.

— Спасибо, Пётр Алексеевич, я постараюсь следовать доброму совету, — проговорил Артём, гладя на деда прямо, не отводя взгляда. — Хотелось бы уточнить, когда мы переедем в столицу?

— Через десять дней. Начало учебного года отложили на две недели. Многие ученики Императорской школы надеялись, что обучение в ней восстановится, но, увы, школу недавно поместили в карантин. Вы что-то знаете об этом? — спросил он как бы невзначай.

— Да, знаем, участвовали вместе с Петром в закрытии последнего прорыва. После чего было объявлено о карантине. Больше ничего ответить на ваш вопрос мы не можем. — Ответил Снегирёв, и я заметил, как вздрогнула Наташа, бросив на нас обеспокоенный взгляд.

— Ну вот, вы знаете, я подозревал, что так и будет. А большая часть долбоклюев вместе с их дебильными родителями ещё на что-то надеялись. И сейчас эти дебилы родители лихорадочно ищут, куда бы свою кровиночку пристроить. Поэтому всем учебным заведением был отдан приказ: «Ждать!»

Сказав это, он сел во главе стола и приступил к ужину.