Только день этот оказался до крайности безрадостным, наполненным не ожидаемым праздником, а ворохом разнообразных дел и забот, как корзина с грязным бельем. Маруся втянулась и привыкла. Все ради того, чтобы вечером Виктор приходил к ней, разговаривал, смотрел. Она любила наблюдать, как он ест: жадно, торопливо, облизывая пальцы. В такие моменты Маруся чувствовала прилив настоящей материнской любви к этому взрослому мужчине. Ей казалось, что он беззащитный голодный малыш, радостно уплетающий за обе щеки вкусный ужин. Иногда она тихо подходила и целовала его в макушку, но Виктор всегда недовольно дергал головой и злился:
– Сколько раз говорить, не трогай меня, когда я ем!
Маруся осторожно отходила и присаживалась на краешек табуретки, демонстрируя готовность метнуться мухой по первому требованию Виктора: к холодильнику, за газетой, за записной книжкой.
Валентина Макаровна не знала этих подробностей и пребывала в состоянии крайнего изумления. Ее капризная избалованная дочь резко изменилась, стала жестче, взрослее. Мать не знала, радоваться или огорчаться. За три месяца ее девочка превратилась во взрослую женщину. Из взгляда пропала наивность и восторженность, лишь изредка мелькали искорки. Нестираемая печать усталости и забот делала круглую мордашку Маруси старше и серьезнее.
Мама устало поднялась и пошла мыть руки, решив, что не стоит оскорблять дочь отказом: чай можно выпить, не отрава же, мало ли чем он пахнет…
В ванной комнате рядом с раковиной стояла литровая банка с какими-то разноцветными соплями. Валентина Макаровна долго разглядывала емкость, потом брезгливо понюхала. Запах не противный, но странный.
– Марусь, – крикнула она, – а чего это у тебя тут квасится?
Марина приняла этот легкий тон и так же весело ответила:
– Это обмылки, ими стирать удобно.
Хорошо, что она не видела маминого лица. Валентина Макаровна окаменела и растерянно посмотрела на радужный студень в банке. Скрипнув зубами от бессильной ярости, она вытерла руки затрепанным дырявым полотенцем и вернулась в кухню. Решение непременно дождаться проходимца созрело мгновенно.
Время шло, но Виктор так и не появился. Они сидели в гостиной и смотрели какой-то бестолковый шумный фильм. Когда по экрану поползли титры, мама наконец отважилась спросить:
– Как ты думаешь, где он может находиться? Скоро уже транспорт ходить перестанет.
– Наверное, сегодня опять испытания, – беззаботно улыбнулась Маруся.
– Что? – Валентина Макаровна пошла пятнами.
– Иногда у них проводят секретные испытания, – бесхитростно пояснила дочь. – Заранее не предупреждают во избежание утечки информации. Звонить домой, естественно, тоже запрещено.
– И часто у него эти испытания? – Мама начинала тихо звереть. Мерзавец обманывал даже не жену, а невесту. Конечно, чего еще можно ожидать от мужика, который бросил ребенка и променял жену на малолетнюю девчушку. Свежатинки ему захотелось, людоед поганый!
– Марина! Ты сама себя слышишь? Что за чушь! А если он тебе заявит, что поехал на пару недель в экспедицию на Луну, а потом вернется с южным загаром, ты тоже поверишь?
– Нет, – серьезно произнесла Маруся. – Не поверю. Ты пытаешься очернить его в моих глазах, да? Я всегда знала, что ты ненавидишь Виктора. Ты специально говоришь гадости о нем, чтобы поссорить нас. Сама подумай, зачем ему кто-то еще, когда у него есть я, молодая и красивая? Если бы я была таким толстым старым чучелом, как его жена, тогда, возможно, он бы и начал мне изменять. Ты ведь на это намекаешь? Посмотри на меня, мам! Чего во мне не хватает, с какой стати ему искать других женщин?
Валентина Макаровна в замешательстве смотрела на дочь. Абсолютно детская логика. |