– Но я не хочу обычное! Замуж я выхожу один раз, это должен быть особенный день!

– Да будет, будет этот день особенным! Вовсе необязательно покупать для этого особенную тряпку. Куда ты ее потом денешь?

– Оставлю на память.

– Нам это не по карману, – категорично заявил Виктор.

– Что же делать? – скорбно заломила руки несчастная невеста. – А кафе, лимузин? Я уже всем рассказала.

– Ну, во-первых, незачем было хвастаться, а во-вторых, не в мишуре счастье. Главное, что мы вместе.

Возразить было нечего. В философском плане мысль звучала предельно ясно, но Марусе отчаянно хотелось именно мещанской мишуры и завистливых взглядов подруг.

– Что же делать? – трагическим шепотом повторила она и приготовилась зареветь.

– Ну… Ты можешь попросить деньги у родителей, – подсказал дальновидный жених.

– У мамы? – вздрогнула Маруся, представив, как обрадуется будущая теща, узнав о финансовой несостоятельности жениха. Бальзам на душу.

– Нет, – решительно заявила она.

– Ну нет так нет, – усмехнулся Виктор. – Я тоже считаю, что можно обойтись скромным торжеством в узком семейном кругу. – И подавил приступ хохота, представив, как они в тесном семейном кругу будут приговаривать десять литров самогона под мамины огурчики. Раиса Гавриловна подшофе отличалась оригинальным и непредсказуемым поведением.

Всю ночь Маруся крутилась с боку на бок, решая сложнейшую задачу – просить или не просить у родителей деньги. Проблема выбивала ее из колеи и не давала уснуть. Пару раз она получала увесистые пинки от возмущенного ее возней жениха.

– Марин, мне на работу завтра, что ты крутишься, как юла, – злобно проговорил Виктор, когда она в очередной раз села взбивать подушку.

Маруся покорно плюхнулась на свою половину кровати и затихла. К утру проблема была решена.

– Пойду сдаваться, – тяжело вздохнула Маруся и стала собираться к родителям.

Разговаривать на эту тему по телефону не хотелось. Было ужасно стыдно. Она понимала, что мама заведет длинную и нудную нотацию на тему «я всегда оказываюсь права» и станет вспоминать все ее мелкие и крупные прегрешения. Но пышная свадьба важнее. Придется потерпеть.

Валентина Макаровна, сообразив, зачем явилась дочь, засияла, как медный самовар. Когда Маруся озвучила просьбу, мама с победным видом ехидно спросила:

– А что ж мужчина твой не приехал кланяться? Чего ж он тебя послал?

– Он не хочет, чтобы была свадьба. Ему платье не надо, – призналась Маруся, стыдливо глядя в пол.

– Ага, если это надо тебе, то его не интересует! Так получается? Свои проблемы решай сама. Достойно, достойно. Да… заботливый у тебя будет муж! – Далее последовало выступление на обычную тему: «Я же тебе говорила».

Когда речь подошла к концу, Маруся уже почти засыпала. Поскольку мама довольно часто упражнялась в риторике, все, что она скажет, было известно заранее. Спина затекла, а рот раздирала зевота, с которой скрючившаяся на стуле невеста боролась из последних сил. Если зевнуть, то можно сбить весь пафос с оратора, тогда мама точно обидится, и свадьбы не будет. Что бы Валентина Макаровна ни говорила, какие бы доводы ни приводила, Маруся осталась при своем мнении: Витя – самый лучший, самый порядочный, самый замечательный. А в маме срабатывает рефлекс тещи. Се ля ви. Бывают проблемы и посерьезнее.

Вскоре Валентина Макаровна повеселела.

– Ну, давай, рассказывай.