Форумы знакомств сменились порно-сайтами, которые я запивал (заедал?) валиумом. На некоторое время я снова нормализовал сон, благодаря то ли лекарству, то ли мастурбации. В любом случае выяснять причину не хотелось, поэтому чаще всего я совмещал оба эти метода. Потом сон пропал опять. Я бесцельно слонялся по квартире или по сети – до четырех-пяти утра. В конце концов квартира стала давить. Я стал выходить на улицу, сидеть на берегу Москвы-реки (летом) или в салоне машины (в остальное время года). Так происходило два-три раза в неделю. Удивительно – но я даже приноровился высыпаться за четыре часа.

Однажды я попытался написать книгу о своей жизни. Я включил компьютер, налил себе «Dewars», разложил по столу бумагу и ручки и закурил. В общем, вооружился, как мне казалось, всеми писательскими атрибутами. Через два часа книга о моей жизни была готова. Все, что я хотел сказать обществу, уместилось на четырех страницах…

Я подумывал купить собаку, которая могла бы оправдывать мои ночные прогулки. Но надобность в ней ничем не подтверждалась – за шесть месяцев такой жизни я ни разу не был встречен дома всполошенной моим отсутствием женой. Заспанные глаза, испуганное лицо, лихорадочные эсэмэски, звонки на мобильный: все приметы поведения испуганной женщины – были не про нее. Возможно, и к лучшему. Не покупать же в самом деле собаку?

Полная луна светила через кухонное окно, отражаясь в экране телевизора, стаканах на столе и уголке металлической рамы с картиной. Полнолуние всегда вселяло в меня смутную тревогу. Я подходил к окну, подолгу смотрел на луну, вглядывался в мутное свечение вокруг. Потом я начал открывать окно, словно так было лучше видно, хотя на самом деле, по ощущениям, я скорее слышал луну. И закрытое окно в данном случае играло роль регулятора громкости. Я где-то читал о том, что если долго смотреть на луну, якобы можно заработать шизофрению. Бред, правда?

Минут пятнадцать ушло на поиск подходящего видео. Кончив под аккомпанемент двух матросов ближневосточного типа, неартистично изображавших изнасилование неопытной, но почти не протестующей пассажирки корабля, я вспомнил Рифата. Отчаянно захотелось марихуаны. Валиум начал медленно растормаживать меня. Прихватив сигареты и паспорт, я отвалил на улицу. Было очень тихо, лишь где-то далеко проехала машина, потом раздался гулкий клич: «В России нет еще пока…». Должно быть, футбольные фанаты – или просто гопники. Что, в сущности, одно и то же.

Набережная была пуста, последние влюбленные освободили скамейки, а первые собаководы еще не вывели своих маленьких чудовищ оглашать окрестности визгливым лаем. Я спустился к набережной, сел на траву и закурил. В такие минуты хорошо слушать музыку, но плейер я с собой никогда не брал из боязни не услышать подкрадывающуюся шпану. Хотя, честно признаться, мои ночные трансы оглушали похлеще любой музыки. Да и ценных вещей у меня с собой не было. Чего, впрочем, шпана знать не могла…

«Тебе не приходило в голову, что твоя работа напоминает работу сотрудника call-центра»…

Господи, Витя Колпин, если бы ты знал, что приходит мне в голову последние несколько месяцев! Я гоню от себя эту паранойю, я заставляю себя думать о том, что жизнь циклична, и сейчас просто тяжелый момент переосмысления ценностей. На самом деле я все делаю верно, двигаюсь в правильном направлении, и потом, я знаю, время от времени всех посещают такие мысли. Но выяснять у знакомых или коллег, мучаются ли они такими же проблемами, задают ли себе те же вопросы, я не стал. Страх показаться неуспешным, или сомневающимся, или озабоченным чем-то, кроме карьеры или ипотеки, был сильнее, чем страх перед этими ночными диалогами с самим собой. В конце концов их никто, кроме меня, не слышит.