— Скажите на милость, — изумился Маскаро, — ведь и это предвидели мои клиенты! Они знали, что вы лично не обратите на такие вещи никакого внимания, и придумали другое средство, которое будет чувствительно не только для вас, но и для барона Кленшана.

— Говорите, что за средство?

— За этим я, собственно, и был к вам прислан.

Он приостановился немного, как бы соображая, как вернее и понятнее изложить перед графом свой проект, затем продолжал:

— Предположим, граф, что вы отвергли тот доклад, который я имел честь вам представить.

— Очень мило, вы называете докладом все то, что я от вас услышал!

— Дело не в названии, граф. Итак, предположим, что я проиграл. Что мне остается делать? Завтра же я отправляюсь к своим клиентам, и вся эта история попадает в газеты. Вы были правы, к прессе мы прибегнем, только не к той, что вы думаете. Мы печатаем небольшой рассказ под названием "Случай на охоте", в который войдут слышанные вами выдержки из дневника барона, с той небольшой разницей, что вместо четырех действующих лиц там будет пятеро. И на другой же день пятое лицо подаст в суд за клевету, это, безусловно, будет наш человек. Суд вынужден будет поднять дневники барона. После чего тысячи людей кинутся читать эти листки, перечитывать и обсуждать их. Я достаточно ясно выражаюсь, граф? Действительно, махинация, довольно сложная.

Граф не сказал ни слова.

Он подумал о будущем и увидел в нем позор и скандал на всю оставшуюся жизнь. Вся Франция будет судачить об этом скандале долгие годы. Он — граф Мюсидан на скамье подсудимых! И кто же может довести его до этого? Шайка висельников, которым потребовались деньги, и они прямо и открыто заявили ему об этом! Золото или бесчестие и позор, они не оставили ему другого выхода.

Если бы дело касалось его одного, то можно было бы выгнать этого презренного комиссионера, но дело касалось и его старинного друга, участью которого он не имеет права рисковать. Ведь, как человек тихий и робкий, он мог и не вынести такого удара.

Так думал бедный граф, меряя шагами свою библиотеку. Он не знал, на что решиться. Он даже готов был пережить позор и понести заслуженное наказание, наброситься на этого подлеца Маскаро и заставить его раскаяться в том, что он к нему пришел. Но эта решимость графа продолжалась недолго. Он начал постепенно склоняться к благоразумию, к необходимости щадить других, замешанных в его судьбе лиц. Наконец, поборов злость, какой он еще ни разу в жизни не испытывал, он быстрыми шагами приблизился к Маскаро и, нисколько не скрывая презрительного отношения к нему, произнес:

— Довольно, окончим это! Больше я с вами не хочу говорить. Скажите, за сколько вы продаете ваши документы?

Маскаро скорчил обиженную гримасу честного человека.

— Ваша светлость предполагает во мне только бесчестные намерения, — начал было он.

Но граф прервал его, нетерпеливо пожав плечами:

— Прошу вас — назначьте сумму, какая вам нужна за это дело, — продолжал он, не меняя тона.

Впервые Маскаро несколько затруднялся ответить немедленно.

— Деньгами не возьмут ничего! — произнес он наконец после некоторого раздумья.

— Не возьмут деньгами?! — повторил граф, глубоко удивленный. — Но чего же большего они могут от меня требовать?

— О, от вас требуют вещи ничтожной, ничтожной для вас, однако весьма важной для тех, кто меня прислал: мне поручено сообщить вам, что вы можете спать спокойно и быть уверенным, что ваше дело с Монлуи навеки кануло в Лету, если только вы согласитесь отказать барону Брюле-Фаверлею в руке вашей дочери. Тогда вырванные листы тетради Кленшана будут вам представлены в день брака мадемуазель Сабины со всяким другим претендентом на ее руку, которого вам угодно будет для нее избрать.