Риган была потрясена, но чем именно, она не могла с уверенностью сказать. Кончина матери была так проста… Чего не скажешь о ее последних словах. Она всю жизнь прождала ласкового слова от Сорчи Мак-Дуфф, но вся любовь матери была лишь для Груочь, все ее мечты и чаяния были связаны лишь со старшей, с любимицей… Лишь ей говорила Сорча ласковые слова. А вот последних слов матери никто у Риган не отнимет…
— Ах, мама! — только и смогла она выговорить. — Да приимет Господь твою бедную душу…
Освободив пальцы от пожатия мертвой руки, Риган Мак-Дуфф спустилась вниз, в зал, чтобы сообщить Мак-Фергюсу, что мать ее опочила. Он кивнул, и ей показалось, что в голубых глазах его блеснули слезы.
— Я позову старую Бриди, чтобы она омыла и убрала тело как подобает, милорд, — сказала Риган. — Пусть Груочь с молодым мужем спят спокойно…
— Да, — согласно кивнул он. И более не вымолвил ни слова.
На следующий день они предали земле тело Сорчи Мак-Дуфф возле могилы ее мужа, на склоне холма у озера. День был серый и дождливый. Когда завернутое в саван тело опускали в могилу, трубы играли гимн клана Мак-Дуфф. После смерти Торкиля сердцем клана стала Сорча. И вот это сердце перестало биться… Наследница Бен Мак-Дун замужем за Фергюсоном, а через месяц сестра ее поедет через всю Шотландию в монастырь, и более никто ее не увидит. Погребальный плач Мак-Дуффов был горьким, продолжительным и непритворным…
Джеми Мак-Дуфф разыскал Риган:
— Ну и как, понравилась Иэну Фергюсону его невеста? — с лукавинкой спросил он.
— Она была чистой и непорочной, — спокойно ответствовала Риган, — и если кто-то усомнится в этом, то получит кинжал в самое сердце, кузен. — Голос ее звучал предупреждающе.
— Выходи за меня… — сказал он, изумив девушку несказанно.
— Что? Может быть, ты спутал меня с Груочь, юнец? Нет, ты просто хочешь оскорбить меня… Не разыгрывай дурня, Джеми, — дружески посоветовала ему она.
— Ты дочь Торкиля Мак-Дуффа, — объяснил он. — Ты знаешь, что многие хотят возрождения попранной чести клана Мак-Дуфф и падения Фергюсонов…
— На свете множество дурней, Джеми Мак-Дуфф, — отвечала Риган. — Я никогда не знала отца: он погиб в междоусобной брани еще до моего рождения. Все эти годы мы жили в мире. Фергюсоны значительно превысили нас числом, потому и победили. Для чего ты вновь затеваешь смуту? Чтобы наши юноши вновь гибли во славу клана Бен Мак-Дун? Нет, я не возьму на душу такого греха…
— Твоя мать никогда бы не сложила оружия…
— Наша мать мертва, — грубо оборвала его девушка. — И если тебя существующее положение вещей не устраивает, Джеми Мак-Дуфф, — убирайся! Покинь клан Бен Мак-Дун! Я не позволю тебе разрушить счастье сестры!
— — Счастье? Уж не с Иэном ли Фергюсоном? — недоверчиво и насмешливо спросил он.
— Только нынче утром она по секрету призналась мне, что Иэн — восхитительный любовник, — сказала Риган. И неумолимо прибавила:
— Лучший, какого она когда-либо знала…
В ярости юноша покинул ее. Больше она никогда его не видела. К своей радости, она несколькими днями позже узнала, что Джеми Мак-Дуфф завербовался в солдаты и уехал в какую-то неведомую Византию. Груочь же была просто счастлива отделаться от своего бывшего возлюбленного. Страстность молодого мужа пришлась ей весьма по вкусу, и она была вполне довольна…
Риган все еще оставалась в замке Бен Мак-Дун, но, к своему изумлению, обнаружила, что без матери она здесь и вовсе чужая. |