— Можете идти, капитан.

И тут, к величайшему изумлению аббатисы, капитан преклонил колена перед Риган и почтительно поцеловал ей руку:

— Да хранит вас Бог, леди.

Потом поднялся и со вздохом вышел. Привратница поспешила выпроводить его.

— Пойдем со мною, — тоном, не терпящим возражений, сказала мать Юб и, повернувшись так стремительно, что зашуршали юбки, обвившись вокруг щиколоток, вышла из комнаты.

Риган последовала за высокой монахиней, чтобы поспеть за нею, девушке пришлось почти бежать. В здании, как выяснилось, был просторный внутренний двор с прелестным розарием. Там было очень тихо, и сквозь окна первого этажа слышны были молитвы — монахини возносили хвалы Господу в своих кельях-одиночках. Когда они пересекли двор, мать Юб открыла какую-то дверь. Они поднялись вверх по ступеням и оказались в просторной светлой комнате.

Тут монахиня резким движением сорвала с головы клобук, и черные волосы заструились по ее плечам. Повернувшись к девушке, она приказала:

— Сними плащ, дева. Я должна получше рассмотреть тебя.

Удивленная, Риган повиновалась. Под темным плащом она облачена была в темно-синюю тунику. Мать Юб сама стянула покрывало с головы Риган.

— Иисусе! Какие великолепные волосы! — Тут она повернулась к мужчине, который неведомо как и когда очутился в комнате:

— Ну, какова грива, Гуннар? Не солома, как у твоих датских девок, а настоящее золото! Да еще с серебряным отливом! — Потом она вновь повернулась к Риган; — Разденься, дева.

— Леди! — Риган была потрясена. Мать Юб отвесила Риган пощечину:

— Повинуйся мне, дева! Теперь я твоя госпожа. Здесь, в обители Святой Майры, правлю я!

— Так что же вы за монахиня, если у вас в комнате находится мужчина и вы сами требуете от девушки, чтобы она щеголяла перед ним нагишом? — не унималась Риган. — И где матушка Уна? Не думаю, чтобы она одобрила ваше поведение. Я не желаю здесь оставаться!

Человек медленно поднялся со стула. Он был среднего роста, с почти квадратным телом, и, на первый взгляд, казался несколько грубоватым. Череп его был гладко выбрит, но на темени оставлена темно-пепельная косица, перехваченная у основания кожаным шнурком с бронзовыми наконечниками. Подойдя к Риган, он взглянул девушке прямо в глаза, но она не затрепетала, подобно сотням других, на кого он так глядел прежде. Улыбка его была ледяной. И вдруг он схватил ее одной рукой за волосы, а другой рванул тунику у ворота так, что она разорвалась почти надвое. Он быстро освободил ее тело от обрывков одежды и отошел, чтобы полюбоваться.

— Девственница-блондинка, — одобрительно сказал он. Голос его звучал хрипло. — Это кругленькая сумма. Донал Рай говорил, что от мавров за блондинку-девственницу можно получить целое состояние. А эта к тому же очень молода…

— Я не девственница! — Риган плюнула ему в лицо. Вот вам! Это спутает их планы, что бы они ни задумали.

— Не девственница? А сюда тогда зачем явилась? — завизжала мать Юб. — Ты, должно быть, вконец потеряла стыд, если являешься в святую обитель, утратив девственность!

Мужчина оглушительно расхохотался:

— Уймись, Юб! Да девка просто врет без зазрения совести, чтобы спастись! Что, разве я не прав, милашка?

— Я не лгу! — зло бросила Риган.

— А вот сейчас и проверим! — и он снова крепко схватил ее за волосы.

— Я не лгу! — упрямо повторила Риган.

— У тебя был любовник? — спросил он.

— Муж моей сестры…

— Так вот почему тебя упекли сюда! — возмутилась мать Юб.