|
Мы являемся свидетелями появления новой формы идолопоклонства. Технология — новый Бог, или человек сам становится Богом, а астронавты — верховные жрецы этой религии. Вот почему они вызывают столь сильное чувство поклонения. Но никто не допускает этого, потому что все мы, в конце концов, христиане, иудеи или, по крайней мере, не язычники. Вот почему мы должны тщательно скрывать то, что делаем, давать этому рациональные объяснения. Но, несмотря на всю эту изворотливость, я думаю, что новая религия формируется в том на-правлении, когда технология примет вид Великой Матери, кормящей всех своих детей и удовлетворяющей их требования. Картина не так проста, какой я ее здесь нарисовал, потому что существует ряд сложных, скрытых внутри человека мотивов, лежащих в основе новой религии. Но мы можем с уверенностью сказать, что у новой религии нет моральных принципов, которые она проповедовала бы, кроме одного: мы можем все, что в состоянии позволить себе с технологической точки зрения, Технологические возможности стали моральным ограничителем, стали специфическим источником нашей морали.
Достоевский говорил, что, если Бог мертв, дозволено все. Он подразумевал, что вся предыдущая мораль опиралась на веру в Бога. Но если люди больше не верят в Бога, если Бог — это уже не реальность, которая формирует их мысли и поступки, тогда у нас есть веская причина спросить, не станут ли они совершенно безнравственными, не перестанут ли вообще руководствоваться моральными принципами, какими бы то ни было. Над этим вопросом нам стоит задуматься всерьез, и если нас посетит чувство пессимизма, мы можем заключить, что это действительно произошло и что уровень нашей морали постоянно понижается. Существуют огромные различия между настоящим и прошлым. В 1914 г., например, воюющие страны следовали двум международно принятым правилам. Не убивали гражданских лиц и не использовали пытки. Сегодня считается само собой разумеющимся, что мирное население убивают по причине частичной или полной враждебности, так как воюющие стороны больше не признают ограничений в использовании силы. Технология, также не может принять во внимание это различие. Технология убивает безлико, мы убиваем нажатием кнопки. Так как мы не видим нашего противника, мы не испытываем симпатии или сострадания. И пытки — это сегодня правило, а не исключение. Все пытаются отрицать это, но это — общеизвестный факт. Использование пыток для получения информации широко распространено. Мы были бы шокированы, узнав в скольких странах мира применяются пытки. Вероятно, нет нужды говорить о росте жестокости, но было бы трудно отрицать, что гуманность и уровень сопутствующих ей моральных запретов снижаются. Это очень сильно изменило наш мир, но, с другой стороны, мы видим, что на передний план выдвигаются новые моральные принципы; мы обнаруживаем их в новом поколении, например, в их борьбе за мир, за жизнь, против разрушений и войн. Они не просто произносят пустые слова. Молодые люди (и не только молодые) провозглашают свою преданность иным, лучшим ценностям и целям. Миллионы людей стали восприимчивы к разрушению жизни в таких огромных масштабах, к бесчеловечным войнам, в которых нет даже намека на самооборону. Мы видим также, что новая этика любви формируется в противовес потребительскому обществу. Возможно, у новой морали есть свои недостатки, но она производит впечатление своим протестом против пустых форм и фраз. Мы видим доказательства новой морали также в актах самопожертвования, имеющих место в политическом царстве, в бесчисленных движениях, борющихся за свободу и независимость, которые разворачиваются сегодня. — Это — обнадеживающие сдвиги, потому что благодаря им я чувствую, что Достоевский был не прав, так тесно связывая моральные принципы с верой в Бога. Буддизм дает нам блестящий пример того, как некоторые культуры развивают моральные принципы без поддержки авторитарных и патриархальных тезисов. Эти законы коренятся и расцветают, если вам будет угодно, в человеческой душе. |
