— Беги! — крикнул Михаил, выхватывая револьвер, — сейчас здесь будет охрана! У тебя есть от силы тридцать секунд — сначала в центральный коридор, потом в ответвление, ведущее к выходу.

— А ты?

Но Михаил лишь отрицательно покачал головой и буквально вытолкал меня за дверь. Я даже не успела поцеловать его на прощанье…

ГЛАВА 8 ОЛЬГА

Мне удалось беспрепятственно пробраться через березняк, и я пошла до дома пешком, стараясь держаться безлюдных улиц. Когда я наконец попала в свою квартиру, то свалилась на кровать и долго лежала, зарывшись лицом в подушку. О том, что сейчас происходило в особняке Знаменских, я старалась не думать.

«Хотя… — тут я снова вскочила и заметалась по квартире, — ведь Володя может позвонить в агентство, которое меня к ним направило, и узнать мой адрес! Впрочем, какое агентство, на дворе уже ночь!»

Но эта мысль спокойствия мне не придала. Я ринулась к телефону и стала звонить Полине. Ее не было, длинные гудки падали один за другим, как камешки в бездонный колодец.

Как только я бросила трубку на рычаг, телефон тут же зазвонил.

— Оля? — раздался в трубке голос моей сестры. — Что у тебя случилось? Я звоню тебе уже минут десять, и все время занято.

— Твой номер набирала, — пояснила я. — Тут такое творится! Где ты сейчас?

— В Домодедове, вылетаю через час, скоро буду, — голос Полины раздавался очень глухо, как будто сквозь вату, — что у тебя происходит?

Когда я рассказала ей о событиях, произошедших с момента нашего расставания, Поля первым делом посоветовала мне следующее:

— Немедленно поезжай к бабушке и увези ее к себе! Знаменские могут договориться с Зуем, и они возьмут старушку в оборот.

— Я выезжаю, — ответила я, проникшись серьезностью момента. — Не беспокойся, все будет нормально. И приезжай поскорее!

Зря я успокаивала сестру и давала ей обещания — бабушки дома не оказалось. Я битый час торчала под дверью, то и дело нажимая кнопку звонка — дверь никто не открывал.

Наконец я решила побеспокоить соседей и позвонила в квартиру рядом. Когда я убедила соседку, что за дверью у нее находятся не грабители и не аферисты, а всего лишь внучка Евгении Михайловны, мне соизволили отворить. Заспанная тетка стояла на пороге, кутаясь в платок и крестя зевающий рот.

— Уехала Евгения Михайловна, — сказала она мне, с трудом подавляя зевоту. — К дитям твоим отправилась, что у матушки гостят.

У меня отлегло от сердца. Я ласково поблагодарила соседку и быстро сбежала по лестнице вниз. Теперь я могу быть спокойна.

Дома я не стала ложиться спать, ожидая возвращения Полины. Она приехала ко мне сразу из аэропорта и первым делом стала названивать куда-то в Подмосковье. Она долго объясняла, что ей нужен корреспондент телевидения, который остановился в таком-то номере, а если его там нет, то спросить у Жанны. Когда наконец человека, с которым она хотела поговорить, нашли, то сразу заявила ему:

— Это Поля! Знаешь, я уже дома и, к сожалению, твоя камера со мной. Извини, но так получилось. Что? Говоришь, ничего страшного? Ну вот и славно, я ведь по твоему голосу чувствую, что ты рад моему отъезду. Да нет, это не Оля, а Поля, у тебя склероз, что ли? А если хочешь поговорить с Олей, то вот она.

И Полина протянула мне трубку. Пока я разговаривала с отцом, несказанно удивленная таким сюрпризом, Полина курила одну сигарету за другой, так, что я даже стала задыхаться от дыма.

— Шла бы ты на кухню, — посоветовала я ей.