— Разумеется, и она тоже, — сказал Николас, появляясь в проеме дверей. На его губах застыла улыбка, которая согревала его глаза, но вместе с тем не могла скрыть, их настороженности.

Он не делал попытки подойти ближе.

Элинор почувствовала внезапную слабость. Казалось, она не могла издать ни звука.

Мисс Херстмен бросила на нее обеспокоенный взгляд и открыла рот, чтобы достойно ответить свалившемуся невесть откуда негодяю, затем, поразмыслив получше, выбежала из комнаты, подтолкнув его внутрь и захлопнув за собой дверь.

Николас усмехнулся, глядя ей вслед, и задумчиво посмотрел на жену и ребенка, — Дорогая?

Элинор проглотила комок, подкативший к горлу. Она понимала, что не может произнести ни звука. Он выглядел точно так же, как при их первой встрече, — такой же загорелый и немного усталый.

Николас подошел и взял ее за руку. Теплая, чуть шероховатая ладонь, коснувшись ее кожи, лишь подтвердила, что он здесь и это не иллюзия.

Сев на край постели, он ждал, что она скажет. Его глаза переходили от ее лица к ребенку, лежащему рядом в колыбели.

— Это девочка. — Голос Элинор прозвучал неожиданно хрипло.

— Я знаю. Слуги уже успели поздравить меня. Спасибо, что ты все сохранила в тайне.

Стараясь обрести покой, Элинор опустила глаза и стала сосредоточенно рассматривать сначала свою руку, потом его, сравнивая их. Она вспомнила, как однажды решила, что это рука, на которую можно опереться.

— Прости, что свалился так неожиданно, — сказал Николас. — Прислуга ожидала, что я захочу скорее подняться наверх, чтобы увидеть тебя. Попроси я доложить о моем приезде, пошли бы разговоры, — Его палец описал круг по ее ладони. — Достаточно одного твоего слова, и я уеду.

Пожав плечами, Элинор удивленно взглянула на него.

— Это твой дом.

— Нет, Элинор, это твой дом и он будет только твоим, если ты так захочешь. Мой дом там, где ты, если мне это будет позволено.

Элинор казался мучительным этот разговор в замедленном темпе, с долгими вздохами и паузами, но она не могла ускорить его, как не могла ускорить свои роды. Наверное, через ожидание надо было пройти.

— Мы — семья, — сказала она мягко. — Но…

— Но мне надо многое объяснить тебе, — с улыбкой признался Николас. — Ты благородна, как всегда. — Он исподтишка изучал ее. — У тебя нет желания устроить скандал?

Она улыбнулась в ответ.

— Ты знаешь, это не в моем характере. Мужчинам нравится держать ребенка на руках? — вдруг спросила Элинор. — Можешь подержать ее, если хочешь.

Без колебаний и с удивительной уверенностью он поднял маленький комочек из колыбели. Арабел зевнула и открыла свои большие темные глаза. Она и Николас напряженно смотрели друг на друга.

— Ты тоже так думаешь? — сказал он наконец, как будто новорожденная знала, о чем шла речь. — Если бы ты отложила свое появление на день или два, я мог бы успеть к твоему рождению. Осторожно, юная леди, не стоит мне дерзить, иначе когда вам исполнится шестнадцать, выдам вас замуж за старого скучного герцога.

Элинор наблюдала эту картину, и ее сердце сжималось от счастья, которое проникало внутрь ее, согревая душу. Ей показалось, что в комнате стало светлее.

Стараясь не выдать своего волнения, она небрежно заметила:

— Мисс Херстмен собирается кое-что добавить к этому. Она будет крестной Арабел и хочет воспитать ее в духе независимости.

— Да поможет нам Бог, — произнес Николас с улыбкой.

Девочка вытянула губки, пытаясь достать до пуговицы на его сюртуке, и тогда он передал дочь в руки матери.

Элинор заволновалась. Как накормить дочь в его присутствии? Когда Арабел счастливо зачмокала и у нее появилось время, чтобы обдумать этот вопрос, она обнаружила, что вовсе не чувствует смущения.