Элинор не стала возражать. У нее по этому вопросу было свое собственное мнение, и каждое слово, произнесенное мужем, она выслушивала с критическим вниманием.

Николас обвел взглядом комнату и всех присутствующих, потом, вздохнув, начал:

— Как вы знаете, я по своему собственному выбору проводил большую часть жизни, путешествуя и наслаждаясь новыми ощущениями. Имея приличный годовой доход и не обременяя себя обязанностями, я стремился к приключениям. Кроме всего прочего, мне ужасно везло, я шел по жизни без особых забот, попутно наслаждаясь общением с женщинами.

Два года назад в Вене у меня был роман с мадам Терезой Беллэр — эта леди довольно свободного нрава, она выбирала себе мужчин по собственному усмотрению, ей доставляло удовольствие заманивать их в свои сети, учить, как доставлять наслаждение, и затем отбрасывать за ненадобностью, заставляя их чахнуть и страдать. Она думала позабавиться таким же манером и со мной, хотя я вначале не понимал этого. Относясь к ней как к любовнице, я решил порвать наши отношения, когда связь прискучила, но Тереза мне этого не простила. Она, очевидно, внушила себе, что ее сердце разбито. Я думаю, эта женщина не привыкла к тому, чтобы ее бросали, и восприняла случившееся как личное оскорбление.

Я, со своей стороны, просто забыл о ней, но неожиданно, приблизительно год назад, направляясь к этим берегам, нечаянно попал в таинственную историю. В дни, последовавшие за отречением Наполеона, мне довелось познакомиться в Париже с молодым англичанином. Однажды вечером я зашел к нему поужинать и нашел его со смертельной раной в груди. Он успел сказать мне несколько слов. Бедный Ричард! Когда я передал его сообщение в посольство, то выяснилось, что он подозревал Терезу в участии в бонапартистском заговоре. Подумать только, они мечтали о возвращении Наполеона!

Мне трудно было вообразить, что Тереза, дала вовлечь себя в такое безнадежное предприятие, но в министерстве иностранных дел отнеслись к этому весьма серьезно, и тогда я понял, что сам стал невольным соучастником. У власти уже имелось досье на Терезу, касающееся ее предыдущей шпионской деятельности; к сожалению, оно включало и сведения обо мне, о том, что я был ее любовником и что она очень увлечена мной. Тогда не кто иной, как лорд Милчем, решил, что я подходящая фигура, чтобы выйти на нее и открыть детали заговора, особенно это касалось ее операций в Лондоне.

Николас саркастически улыбнулся.

— Мне было приказано выполнить свой долг. Что я мог сделать? Тереза то появлялась, то исчезала, и поэтому, ожидая в Париже новостей о ее приблизительном местонахождении, я послал пару приятелей в Лондон, чтобы там отыскать ее следы. Честно говоря, я сам получал удовольствие от этого занятия: моя беспутная жизнь обрела, как я думал тогда, цель возвышенную и благородную.

И надо же такому случиться — именно в этот момент я женился. Детали этого не должны интересовать вас, но…

— Вздор! — взволнованно перебила Элинор. — Если я правильно понимаю, — продолжила она более спокойно, — ты просить наших друзей дать оценку твоим поступкам, то есть поступкам женатого мужчины. Я не могу позволить тебе продолжать дальше, пока ты не расскажешь им все.

Наступило молчание, и их взгляды встретились.

— Тогда я вообще не буду ничего говорить, — буркнул он.

— Вздор, — повторила Элинор, заметно побледнев. — Раз есть начало, то должно быть и продолжение. Я расскажу все.

— Нет, — возразил он беспрекословным тоном. — Я был готов открыть свою душу, но не настолько.

— Это наши друзья, — настаивала Элинор. — Им интересны мы оба. Они имеют право знать.

Сдавшись, Николас отвернулся, и тогда она сказала.

— Однажды, напившись пьяным, лорд Стейнбридж при подстрекательстве моего брата лишил меня невинности, после чего обратился к Николасу, умоляя его спасти мою честь.