— Вы единственный сын — естественно, что ваши родители беспокоятся о наследнике.

— И я выполню свои обязанности. — Де Во пожал плечами. — Титул передается от отца к сыну в течение двух столетий. Странно, однако, что мой отец при всем том высокомерии, которое можно от него ожидать, не толкает меня на эту женитьбу, тогда как мать…

— Девушка так плоха? Она ведь очень красивая.

Люсьен усмехнулся:

— Ей не дает покоя мой герцогский титул. — Он положил себе еще кусочек пирога. — Честно говоря, я побаиваюсь, что однажды ночью найду ее в моей постели. Похоже, я влип.

Элинор негромко рассмеялась:

— Как нелегко быть богатым и красивым!

— Что я могу поделать с этим? — Де Во развел руками. — Все из-за титула. Мысль о наследнике герцогства приводит молодых девушек в какое-то исступление. — Он с улыбкой посмотрел на нее. — Восстановите мое доверие к женскому полу, скажите мне, что вы не стали бы преследовать меня, даже если бы в момент нашего знакомства оказались не замужем.

Элинор не могла удержаться от смеха.

— Уверяю вас, подобная мысль ни разу не приходила мне в голову. Не от высоких принципов, и не потому, что я не нахожу вас привлекательным. Вы бы сошли с ума от общения со мной.

Люсьен печально задумался.

— Тогда, может быть, мне следует искать невесту, которая верит, что я сойду с ума от общения с ней? Мне кажется, все беды от моего происхождения, в то время как у меня есть склонность… к чему-то надежному, обычному. Нет, это не совсем правильное определение… — Он пожал плечами. — К женщинам, похожим на вас.

Элинор покраснела.

— Маркиз, я тронута.

— Вы говорите то, что думаете, прямо в глаза мужчине. И Бланш тоже такая. — Он заморгал, смущенно улыбаясь. — Собираетесь указать мне на дверь?

— Вовсе нет, — сказала Элинор, затем отчего-то добавила:

— Я специалист по любовницам. — Она не сразу сообразила, что возникшая боль напомнила ей о всех тех ночах, когда Николаса не было в ее постели.

Гость потянулся к ней и взял ее руку.

— Вы ничего не знаете об этом, — сказал он. — Настоящая любовница — это некая замена жены. Она, как говорится, существует и для разговоров, и для постели, и для дружбы, и для страсти… Если бы я имел смелость судить, то сказал бы, что Николас не давал Терезе Беллэр ничего, кроме своего тела.

Элинор сжала его руку.

— Благодарю.

— И уверяю вас, это не приносило ему наслаждения, — добавил де Во.

Она подняла на него удивленные глаза.

— Но разве мужчина не всегда испытывает наслаждение, когда… Откуда вы знаете?

Он отвернулся, потом ответил:

— Вы как-то говорили, что знакомы с Деверилом?

Элинор, вздрогнув, кивнула.

— Тереза Беллэр очень похожа на него. Возможно, она красива, тогда как он безобразен, но внутри у них одно и то же.

— И Николас был ее желанным любовником, — заметила Элинор.

— Что ж, — сказал Люсьен с печальной улыбкой, — она очень интересная женщина.

Они оба рассмеялись, после чего Элинор сочла более уместным направить разговор в другое русло.

— Итак, если вы предполагаете жениться, то что вынудило вас мчаться в Сомерсет? И что скажет на это Фиби Суиннеймер? У нее есть одобрение ваших родителей…

— Да, правда, но я думаю, что мог бы изменить мнение отца в свою пользу. — Де Во замолчал, что-то припоминая. — Она хорошенькая, но слишком уверена в этом. Ни один блестящий локон не выбьется из прически, ни одна пылинка не пристанет к ее щеке. Фиби никогда не сделает ни шага, не подумав, и смотрится в каждое зеркало, которое попадается ей на пути.