С той поры никто не смел перечить старику, когда он рассказывал о своих питомцах и их нравах. Лучшие охотники считали за честь, если старик заходил к ним выпить кружку домашней браги. И он был вполне доволен своей судьбой.

И вот сейчас Иляшев мрачно оглядывал заповедник, поднявшись на вершину Красной Горы. Отшумевшее лето медленно уходило на юг. Все, что виднелось к северу, было покрыто мягким желтоватым налетом осени. Хвоя потеряла свою летнюю окраску. Реки стали синими-синими, словно все серебро в них опустилось на дно. Береговые луга, где Иляшев ставил сено для своих лосей, желтели свежей отавой. По ним бродили стайки ланей и лосиные стада. Жирные птицы сидели на березах, оглядывая старика и разговаривая с ним на птичьем языке. Белка взобралась на лиственницу, зацокотала по-своему, приветствуя хозяина. Кидус, темной, почти соболиной окраски — помесь соболя и куницы, — метнулся было за белкой, но увидел старика и присел на сучке, помахивая хвостом и притворяясь перед хозяином, что он хотел только поиграть с белкой. Пестрые бурундуки подняли мордочки и просвистели приветствие.

Иляшев сидел верхом на своем маленьком косматом коньке и слушал голоса птиц, зверей и леса. «Что ты хмуришься, хозяин, — говорили они, — пустое дело тебя занимает, оставайся с нами». И, увидев, что его не веселят их голоса, вдруг примолкли. И сразу стало тихо. Иляшев взглянул на небо, увидел черную тучу, незаметно подкравшуюся к нему, заметил, что она набухла и почти касается своими сосцами Красных Гор. Он заторопил коня. Горы сейчас подоят тучное небо, дождь упадет на землю, прибавит воды в озерах и курьях, чтобы зверь спокойнее жировал на сытной земле, чтобы в плавнях разводились последние выводки жуков и козявок, чтобы перелетные птицы пришли на старые становища подкормиться перед долгим путешествием. Иляшев хлестнул коня и съехал с горы, чтобы не мешать туче излиться дождем: туча не любит, когда кто-нибудь видит, как начинается дождь.

Он пересек просеку, оглядывая стволы лиственниц, и видел, что они здоровы и полны соков. Ягельник похрустывал под ногами, белый и плотный. Филипп оглядел купу приметных кедров; шишки их налились и уже трескались, две кедровки взлетели над ними. Филипп покачал головой, птицы крали пищу у соболя и куницы. Придется повесить на кедрах силки — нельзя позволять этой вертлявой, всех передразнивающей птице заниматься воровством. Кедровник кормит зверя, а птица должна найти другие корма. Вот стоят рябины. Глухари уже прилетают кормиться к ним — внизу наклевано много ягоды. Рябчики объедают еловую шишку. Белка тащит в свой домик колосья пырея и дудку черемши. Всякая птица и всякий зверь готовятся к зиме.

Все рассмотрел Иляшев, но на сердце не стало легче. Хороший мужик Саламатов, но трудную задачу он задал Иляшеву. Куда Иляшев денет все свое хозяйство, если займется поручением секретаря? Трудно старику браться за незнакомое дело, глупый станет смеяться, умный будет жалеть. Как ни гадай, все плохо!

Он расседлал коня и пустил его на луговину. Если конь учует одного волка — он отобьется, если учует много волков — он прибежит пожаловаться хозяину, и Иляшев отгонит зверя. Давно уже не смотрел Иляшев на волчьи логова. Надо бы отстрелять худого зверя, пока не принес вреда хозяйству. Много забот у хозяина Красных Гор, напрасно он взял на себя еще одну заботу.

Рано утром в заповедник приехал молодой паренек небольшого роста, очень ловкий и быстрый в движениях.