— Это чудесно, — прошептал он, нежно целуя ее распухшие губы, и на секунду закрыл глаза. — Это так изумительно — быть в тебе. Ощущать, какая ты внутри. Гладкая. Горячая.

Она обежала пальцами его лицо, повторяя его имя, шепча какие-то глупые, ласковые слова. На ее глазах блестели слезы — она их не чувствовала.

— Все хорошо? — В отличие от нее он все заметил.

— Да, да, да, — быстро проговорила она.

— А я сейчас, кажется, умру. Это невероятно. Но господи, как прекрасно умереть в такой момент.

Он начал двигаться, все ускоряя и ускоряя темп. Молния, взрыв, салют — невозможно описать словами то, что испытали оба.

— Хочешь, я…

— Не хочу.

Джадд усмехнулся:

— Ты даже не дослушала.

— Что бы это ни было, я не хочу. Потому что тебе придется сдвинуться с места, а значит, и мне тоже. — Стиви зевнула. — А я не в состоянии.

Он обнял ее и пристроил подбородок на ее макушку. Стиви тоже устроилась поудобнее, обвив его руками.

— Зачем ты доводил меня сегодня утром на корте? — спросила она.

— Потому что ты плохо играла. А плохо играла ты потому, что не считала меня достойным соперником. И делала все вполсилы.

— Я плохо играла, это правда. Но не потому, что недооценивала тебя. Причина совсем в другом.

— В чем же?

— Я думала не об игре.

— А о чем?

— Об этом.

— Об этом? — Джадд скосил на нее глаза. — В смысле, о том, чем мы только что занимались?

— Ну да.

— Ты не дашь мне полежать спокойно, да? — Джадд испустил тяжкий вздох. — На самом деле именно поэтому я тебя и доводил.

Стиви приподняла голову и с любопытством посмотрела на него.

— Я думал только о том, как бы заняться с тобой любовью. С того самого утра, когда нас прервал курьер.

— И я.

— Все, что нужно было сделать, — это намекнуть.

— Я и намекнула.

— Да уж, ты намекнула. Ничего не скажешь.

Стиви задумчиво улыбнулась:

— Поверить не могу, что лежу вот так с тобой, абсолютно голая. И только что мы вытворяли черт знает что. Я всегда думала, что если вдруг останусь с тобой наедине, то убью тебя. Медленно и мучительно.

— В самое ухо ей он произнес: — Если бы ты продержалась еще чуть дольше, тебе бы это удалось.

Стиви хихикнула и ущипнула его за ягодицу.

— Представь себе газетные заголовки: «Знаменитая теннисистка заездила до смерти известного журналиста!»

— Джадд! Ты себе даже не представляешь, как твои статьи меня обижали.

Он перестал смеяться.

— Почему бы тебе просто не забыть об этом?

— Потому что почти все, что ты писал обо мне, — правда.

Джадд выпустил Стиви из объятий, перевернулся на бок и, опершись на локоть, внимательно посмотрел на нее:

— Ты о чем?

— А это не попадет в печать?

— К твоему сведению: в наших кругах считается, что если журналист, берущий интервью, находится в постели с тем, у кого он это интервью берет, да еще в голом виде, все, что будет при этом сказано, — не для печати и разглашению не подлежит. Ясно?

— О да. Спасибо, что прояснил ситуацию.

— Пожалуйста. А теперь давай уже объясни, что ты имела в виду. Что значит — я писал о тебе правду?

— Многое действительно было правдой. Ты часто говорил, что я не настоящая теннисистка.